|
Силич Степан Семенович (Силыч) 1 мая 1924 — 4 августа 1997 за всё время: 39596 Содержание: Информация Силич Степан Семенович «Силыч» родился 1 мая 1924 в Новосибирске. 16 мая 1957 года Магаданский областной суд (Магаданская область) осудил на 15 лет с п/п на 5 лет по ст.2 ч.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г.. Начало срока: 16 мая 1957 года. Окончание срока: 16 мая 1972 года. Также был осужден: Магашев В. Т. (6 лет (23 года), ст.1 ч.1 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г).В мае 1959 года прибыл в СТ-2 тюрьму; Златоуст. В это время там находились: Шармадинов Р. Е., Маклаков Н. И. 31 марта 1961 года Златоустовский суд (Челябинская область). Вердикт суда: признан ООР. 12 января 1976 года задержан в Искитим (89 ч.3 УК РСФСР). 13 января 1976 года прибыл в СИЗО-1; Новосибирск. В это время там находился Катин В. С. (Катька) 14 апреля 1976 года Искитимский суд (Новосибирская область) осудил на 8 лет по ст. 89 ч.3, 224 ч.3, 40 УК РСФСР. Начало срока: 12 января 1976 года. Окончание срока: 12 января 1984 года. В 1980 году В этой главе я хочу рассказать о конфликте между ворами старой и новой формации, очевидцем и непосредственным участником которого оказался в Тобольской спецтюрьме в период 1980–1982 гг.
Как уже упоминал, по приходу в “крытую” мне пришлось в первое время достаточно часто сидеть в карцерах. Основная часть карцеров находилась на спецкорпусе, где было принято делать “прогоны” от камеры к камере обо всех передвижениях на корпусе. Это относилось и к карцерам. В связи с этим мое имя очень быстро оказалось у всех на слуху, так как не было в 80-м году, начиная с весны, почти ни одного месяца, в течение которого я хотя бы раз не попал в карцер на 10 или 15 суток.
В моменты моего нахождения в карцерах, многие завязывали со мной переписку, в результате чего я за короткое время перезнакомился со многими порядочными арестантами на спецкорпусе и почти со всеми ворами в законе. Общение между камерами осуществлялось через окна, унитазы, баландеров, надзирателей, но чаще через специально проделанные отверстия в стене. Кирпичная кладка была старой и легко крошилась даже под воздействием алюминиевой ложки. Так же общались и в карцерах.
В момент моего прихода в спецтюрьму из воров новой формации там находились: Паата Большой, Паата Маленький, Вахтанг Кокиня, Отар Кривой, Зури и Володя Чиня. За исключением Чини – все по национальности грузины. Зури имел полосатый режим, остальные – черный. Возраст их составлял от 25 до 35 лет, а Паате Маленькому было чуть более 20.
Из воров старой формации в тюрьме находились Чапаенок, Серый, Силыч и Тико. Кроме Тико все славяне. Возраст от 45 лет и выше. Все имели полосатый режим. Этих воров было принято называть “нэповскими”, проводя этим параллель с ворами, жившими по старым воровским традициям, основанным в 20-х годах, во времена нэпа.
Между собой воры старой и новой формации находились в конфликте. Они объявляли друг друга не ворами, поливали друг друга грязью и старались привлечь на свою сторону порядочных арестантов, которые, запутавшись от этой неразберихи, старались держаться ближе не столько к тем или иным ворам, сколько к авторитетам, которых знали лично.
К тому времени у меня на Дальнем Востоке уже имелся кое-какой вес, а так как в Тобольской тюрьме было много дальневосточников, которые с моим мнением считались, то обе конфликтующие стороны мной заинтересовались. За время моего нахождения в карцерах со мной вели переписку воры как с той стороны, так и с другой, но более понятными для меня все же были “законники”, придерживающиеся старых традиций.
Однажды в процессе очередной переписки со старыми ворами, после того, как мы ответили друг другу на ряд вопросов, последние прислали мне “воровской мандат” с подписью Чапаенка, Серого, Силыча и Тико, который уполномочивал меня от имени подписавшихся решать все возникавшие на рабочих корпусах вопросы, включая организацию общака для помощи ворам и порядочным арестантам, находящимся на спецкорпусе.
На рабочие корпуса воров не сажали, и старые воры хотели через мой авторитет и мои способности закрепить там свои позиции. В помощники мне были назначены авторитеты из разных регионов, о которых они были наслышаны. Из Кемеровской области – Коростыль (который впоследствии станет в Златоустовской крытой вором в законе), из Иркутской – Японец, из Свердловской – Дмитриенок.
Я всегда стремился в зонах к объединению заключенных, организации общаков и восстановлению арестантской справедливости, поэтому и по приходу в спецтюрьму стал заниматься тем же. За короткое время мне удалось добиться в этом отношении заметных результатов, но, как и следовало ожидать, это очень сильно не понравилась начальству.
В результате, на меня и мое окружение обрушился шквал репрессий, после чего Коростыль, Японец, Дмитриенок и многие другие авторитеты, находившиеся на рабочих корпусах, отошли от всего этого в сторону. А меня в назидание другим помимо карцеров, из которых я в то время почти не вылезал, запустили еще и через пресс-камеры. После этого у всех уже окончательно пропало желание поддерживать общак и придерживаться арестантской справедливости. Принцип “своя рубаха ближе к телу” стал, как и раньше, основополагающим.
Помимо пресс-камер, где, кстати, меня трогать боялись, опасаясь за последствия, я неоднократно водворялся и в так называемые “хорошие” камеры, в которых делали погоду тайные пособники начальства, следившие за каждым моим шагом в надежде, что я допущу ошибку, через которую за меня можно будет зацепиться и в чем-либо обвинить.
Моих сторонников и явно сочувствующих убирали при этом в другие камеры и в другие смены, оставляя зачастую одного против нескольких агрессивно настроенных сокамерников. Но несмотря на все эти меры, тюремному начальству так и не удалось добиться желаемых результатов, после чего летом 1981 года меня перевели на спецкорпус.
Чапаенок и Серый, как впоследствии выяснилось, были именно такими самозванцами, перед которыми тюремное начальство поставило задачу, воспользовавшись разногласиями между ворами старой и новой формации, спровоцировать войну и втянуть в нее как можно больше арестантов, исходя из принципа: “преступный мир должен искоренить сам себя”, забывая при этом истину, что “злом зло искоренить нельзя”.
Силыч и Тико были, действительно, ворами старой формации, и трудно сказать, каким образом они оказались в одной упряжке с Чапаенком и Серым. Основной проблемой в тюрьмах являлось то, что заключенных сажали не туда, куда им хотелось, а куда нужно было начальству. В связи с этим последние имели возможность влиять на обстановку, искажать информацию и подтасовывать факты. Скорее всего, на начальном этапе Силыча и Тико ввели в заблуждение, а когда они поняли, что попались в искусно расставленные сети, то было уже поздно.
Как я уже упоминал, Чапаенок, Серый, Силыч и Тико имели особый режим, а так как заключенных строгого режима было в тюрьме больше, то они, для закрепления своих позиций объявили вором в законе Симона, находившегося на черном режиме, который, как впоследствии выяснилось, являлся тайным пособником начальства. Родом он из Алтайской области, но на тюремный режим был осужден в колонии, которая находилась в Тюменской области.
Когда между ворами старой и новой формации возникло противостояние, в результате которого порядочные арестанты оказались перед выбором, то Симон с ведома начальства создал третье движение, в основе которого лежало непризнание вообще никаких воров: ни старых, ни новых. Многим уже надоела эта затянувшаяся война, которая поделила порядочных арестантов на враждующие лагеря, поэтому к концу 80-го года под знамена Симона подтянулось немало “черных” и “полосатых” камер, официальным лозунгом которых стала фраза: “Не дадим решать свою судьбу ворам, пока они не разберутся между собой”.
Когда Чапаенок и Серый увидели, что за Симоном стоит реальная сила, то предложили ему “воровскую корону” взамен за сотрудничество, от чего последний не отказался. Силыч и Тико эту сделку поддержали. При сложившейся обстановке, когда около 90 процентов крытников являлись славянами, это был сильный ход. Ибо с Кавказа и, в первую очередь, из Грузии молодые воры шли в Россию пачками, в то время как молодых славянских воров не было почти совсем, что вызывало недовольство многих российских арестантов.
Воровской подход к Симону, возраст которого был в пределах 30 лет, многие крытники восприняли положительно. Это резко изменило расстановку сил не в пользу грузинских воров. На их стороне к концу 80-го года осталось на спецкорпусе не более десяти камер, в которых сидели преимущественно кавказцы, а на рабочих корпусах они не котировались почти совсем.
К началу 1981 года в Тобольскую тюрьму пришли разными этапами азербайджанский вор Вагиф (около 50 лет), армянский вор Гого (более 30 лет) и грузинский вор Крестик (около 35 лет), которые, попав в специально подготовленные камеры с находившимися там сторонниками Чапаенка, Серого, Силыча, Тико и Симона, после соответствующей информационной и психологической обработки приняли сторону последних. Это еще больше усугубило положение молодых грузинских воров, и они почти совсем потеряли контроль над обстановкой.
После того, как стало очевидно, что воры старой формации победили, тюремная администрация, в планы которой не входило усиление позиций тех или иных воров, приступила ко второму акту своего действия. В результате, менее чем за месяц все воры старой формации были поочередно объявлены Чапаенком, Серым и Симоном не ворами, избиты в специально подготовленных камерах и рассажены по двойникам и одиночкам.
Порядочные арестанты были шокированы столь резким поворотом событий, но лезть в воровские дела не могли. Многие поняли, что за всем этим стоит тюремное начальство, но говорить об этом вслух не решались, опасаясь неприятностей, ибо за одно неосторожное слово можно было потерять не только и без того шаткое положение, но и голову.
Когда меня перевели на спецкорпус, то расклад там был таким: с одной стороны – Чапаенок, Серый и Симон, которых придерживались в основном из страха большинство “черных” и “полосатых” камер, с другой Кока, Чиня и Зури, на стороне которых находились три-четыре камеры “черных” и столько же “полосатых”, включая и те, в которых они сидели сами. Тюремной администрации сложившееся противостояние было выгодно, ибо давало возможность расправляться с неугодными руками противоборствующих сторон.
Как правило, намеченную жертву вначале сажали в карцер, а оттуда – в одну из камер противоположного лагеря. Там его избивали и заставляли в письменной форме просить прощения у воров и арестантов той стороны, куда он попал, и ругать тех, с кем он общался до этого. После этого, если за ним не числилось серьезных прегрешений, ему разрешали остаться.
Однако на этом его злоключения не кончались. Проходило какое-то время, и его снова сажали в карцер, а оттуда в камеру противоположного лагеря, где также избивали и заставляли просить прощения уже у других воров и арестантов за то, что он их предал. После этого ему уже не было места ни в том, ни в другом лагере, и его помещали к обиженным или в двойник, что было почти одно и то же.
Когда меня перевели на спецкорпус, то посадили в камеру, которая поддерживала Коку, Чиню и Зури. В этой камере в тот момент находились Муса из Чечни, Ахмед из Ингушетии, Князь из Амурской области и Толик (не помню ни клички, ни из какой он области, знаю только, что он с Чиней сидел где-то в одной зоне).
Как впоследствии выяснилось, Князь (которого после выезда из Тобольской тюрьмы убьют) был связан с тюремным начальством, которое поставило перед ним задачу предъявить мне обвинение и избить за то, что год назад я был наделен полномочиями от имени Чапаенка, Серого, Силыча и Тико решать на рабочих корпусах серьезные вопросы.
После того, как за мной закрылась дверь, и был отправлен через соседние камеры “прогон” по корпусу о том, куда меня посадили, мне тут же со стороны Князя были предъявлены обвинения. Но он не успел сделать свое черное дело, так как через несколько минут в нашу камеру пришел ответный “прогон” от Коки, в котором он поздравил меня с благополучным прибытием на спецкорпус. А вслед за этим от него пришла ксива, в которой он предупредил всех находившихся в камере, что знает меня лично и отвечает за мою порядочность. Этим он дал понять, что воры в курсе всех событий, и никаких обвинений в мой адрес быть не должно.
В тот момент почти все дальневосточники за небольшим исключением находились в стане “русских” воров, каковыми считались Чапаенок, Серый и Симон. Со всех камер, где сидели мои знакомые, посыпались записки с предложением покинуть лагерь лаврушников (грузинских воров) и переехать к ним. Мне передавали приветы от Чапаенка, Серого и Симона, которые считали меня своим сторонником и рассчитывали на то, что я присоединюсь к ним.
В лагере, куда я попал, у меня знакомых почти не было. Все мои близкие друзья оказались на другой стороне. Но, списавшись с Кокой и получив ответы на многие вопросы, я после того, как выяснил роль Серого, Симона и Чапаенка во всей этой игре, решил никуда не переезжать, что было встречено противоположной стороной отрицательно.
Через некоторое время, после того как мне окончательно стала ясна суть всего происходящего в тюрьме, я дал понять через переписку наиболее близким друзьям, что они ошиблись поездом. Постепенно к концу 1981 года мне удалось перетянуть на свою сторону немало хороших знакомых, но, к сожалению, не всех. Некоторые настолько далеко зашли в своем противодействии ворам и арестантам противоположного лагеря, что о прощении их уже не могло быть и речи.
Очень сильно переменилась обстановка после того, как мне удалось перетянуть из лагеря “русских воров” земляка-дальневосточника Борю Галима, который имел большой авторитет не только на Дальнем Востоке, но и далеко за его пределами, после чего многие, не успевшие сильно замараться арестанты стали переходить к нам целыми камерами. В результате, к концу 81-го года соотношение сил заметно изменилось в пользу той стороны, где находились Кока, Галим и я.
К тому времени уже многим стало ясно, что Симон, Чапаенок и Серый не воры и находятся под контролем тюремного начальства. В немалой степени их разоблачению способствовал и я, так как, имея знакомых по всей тюрьме и ведя с ними переписку, я ставил их в курс о том, кто есть кто и какой линии нужно придерживаться. Это, естественно, не понравилось начальству, и 31 декабря 1981 года я оказался в пресс-камере, которая с одной стороны подчинялась администрации, а с другой – так называемым “русским ворам”.
К тому моменту Чапаенок уже настолько себя скомпрометировал, что был из игры выведен и сидел отдельно в двойнике. Симон и Серый тут же объявили его не вором, и чтобы хоть немного отбелиться самим, сгрузили на него и свои грехи. В их лагере к тому времени осталось не более 10 камер, которые по сути являлись пресс-хатами.
В одну из таких пресс-хат, где сидели Волчок из Приморского края, Исак из Камчатской области, Свист из Иркутской области и четвертый, мне неизвестный, меня и посадили. Об этом случае я вкратце рассказывал в главе “Тобольская спецтюрьма”, но ввиду того, что это напрямую связано с затронутой темой, остановлюсь еще раз более подробно.
Волчок и Исак сидели до этого в камере с Симоном, на их счету было много избитых и покалеченных арестантов, поэтому когда Симон решил создать еще одну пресс-хату, то остановил свой выбор на них. Вначале их поместили в пустую камеру двоих. Затем посадили к ним из обиженки третьего. Он был физически сильным, но своего слова не имел и беспрекословно подчинялся Волчку и Исаку. Четвертым посадили Свиста, с которым они сразу же нашли общий язык. До этого он сидел на рабочем корпусе в хорошей камере, но не любил грузинских воров, поэтому и оказался в этой компании.
Волчку и Исаку до выезда из крытой оставалось несколько месяцев, после чего их должны были этапировать на Дальний Восток. В связи с этим я в глубине души надеялся на благополучный исход, тем более, что Симон, Серый и их сторонники понимали, что если перейдут в отношении меня за рамки, то это усложнит их положение. В их лагере находилось много дальневосточников, которые относились ко мне с уважением. Поэтому они не мученика хотели из меня сделать, а перевербовать на свою сторону, что нанесло бы ощутимый удар по позициям грузинских воров.
Как уже упоминал, большинство российских арестантов кавказских воров всерьез не принимали и держались в основном за авторитетных земляков. Симон и Серый к тому времени уже сильно себя скомпрометировали в глазах основной массы заключенных, но и грузинские воры далеко от них не ушли. В связи с этим многие арестанты, которым посчастливилось остаться в стороне от этой войны, не делали между ними особых различий и поддерживали отношения и переписку со своими знакомыми как с той стороны, так и с другой.
У меня тоже вначале было желание переехать в какую-нибудь нейтральную камеру с тем, чтобы занять там выжидательную позицию и поддерживать хорошие отношения со всеми. Но я не сделал этого из-за личных отношений с Кокой. Я был благодарен ему за поддержку в первый день по прибытию на спецкорпус, когда менты хотели расправиться со мной руками Князя, и не мог его бросить в трудное для него время.
Когда я оказался в камере у Волчка и Исака, то последние стали меня убеждать, что я не прав в том, что поддерживаю кавказских воров и иду против русских в лице Симона и Серого. Я сказал им, что разделяю людей не по национальным признакам, а по их делам и поступкам. Мне пытались доказать, что правда на их стороне, предлагали остаться с ними, уговаривали признать Симона и Серого ворами и написать им, что я был не прав и приношу им свои извинения.
Однако на приманку национальной гордости, на которую тогда попались многие, им подловить меня не удалось. Во-первых, как упоминал уже ранее, я не делил людей по национальным признакам и судил о них по их делам и поступкам. Во-вторых, к тому времени я уже точно знал, что за спиной Симона и Серого стоит не воровская идеология, а мусорская постановка, преследующая обратные цели.
В процессе затянувшегося на долгие часы спора они неоднократно отписывали обо всем, происходящем в камере, Симону и Серому, которые давали им свои установки. После того, как всем стало ясно, что я не собираюсь оставаться в их лагере и признавать Симона и Серого ворами, а Коку, Чиню и Зури не ворами, они перешли от методов психологического воздействия к физическим.
Напали на меня неожиданно. Я пытался оказать сопротивление, но против четверых далеко не слабых мужиков, вооруженных палками, металлическими штырями и тяжелыми сапогами, долго противостоять не смог. Меня свалили на бетонный пол и стали бить ногами и всем, что попадалось под руки. А чтобы я не смог дать отпор, обработали мышцы на руках и ногах палками, сапогами и штырями настолько сильно, что не только подняться на ноги, но и пошевелиться было больно.
В общей сложности вся эта экзекуция, в течение которой я лежал окровавленный на бетонном полу, продолжалась несколько часов. В перерывах между истязаниями они заставляли меня кричать через дверь в коридор о том, что я отхожу от арестантской жизни, оскорбления в адрес воров и арестантов противоположного лагеря, а также написать это письменно, но ничего добиться не смогли. Об этом они неоднократно писали Симону и Серому, а те в свою очередь заставляли их избивать меня до тех пор, пока не будут достигнуты результаты.
Надзиратели, предупрежденные начальством, в это не вмешивались и делали вид, что ничего особенного не происходит. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы благодаря случаю на нашем этаже не оказалась дежурная из другого корпуса, которая к подобным зрелищам не привыкла. После того, как она подняла шум, меня вытащили полуживого в коридор и поместили в пустую камеру.
Подобные случаи были не редкостью. На следующий день ко мне в камеру посадили армянского вора Ишхана, которого перед этим закидывали с этапа в камеру к Симону, где его избили и ограбили. А несколькими днями позже в одной из пресс-камер на особом режиме вору Зури отрезали лезвием для бритья кусочек уха, заставляя отказаться от того, что он вор, чего, к чести Зури, им добиться не удалось.
Как только я немного оклемался, то сразу же отписал Коке ксиву общакового характера, зная о том, что он ее запустит для ознакомления по всем порядочным камерам, в которой рассказал о том, что произошло со мной и с Ишханом в пресс-камерах, и написал открытым текстом, что Симон, Серый и все, кто их поддерживает, – это мусора и лохмачи, опираясь на конкретные факты.
До этого о связях Симона и Серого с тюремным начальством публично никто не заявлял, опасаясь нежелательных последствий. Если об этом писали, то намеками, а говорили вслух лишь в узком кругу. После того, что произошло со мной в пресс-камере, я не только не затаился, чего многие ожидали, но, наоборот, потеряв страх и осторожность, стал писать открытым текстом всем своим друзьям и знакомым, что Симон, Серый и тюремное начальство – это одна и та же шайка.
Большинство дальневосточников, находившихся в тот момент на стороне Симона и Серого, не были согласны с их действиями в отношении меня и, чтобы не нести в дальнейшем за это ответственность, покинули их лагерь и переехали кто в двойники, а кто на рабочие корпуса. Тюремное начальство на меня разозлилось, но, на мое счастье, письмо, в котором я рассказал о беспределе тюремного начальства и пресс-камерах, дошло до моей матери, и она подняла на свободе шум.
После этого у меня состоялся разговор с представителем областного управления, который попросил остановить мать, пообещав, что пресс-камер больше не будет. Об этом случае я упоминал в главе “Тобольская спецтюрьма”. И дейтвительно, до моего выезда из тюрьмы обстановка в этом отношении изменилась. Тюремное начальство дышало на меня ядом, но перейти за допустимые рамки боялось. Заключенные почувствовали себя уверенней, ибо самое страшное в спецтюрьме – это пресс-камеры.
Когда всем стало ясно, что в пресс-камеры не сажают, Чапаенок, которому оставалось меньше месяца до выхода на свободу, обиженный на Симона и Серого за их предательство по отношению к нему, написал из двойника ксиву общакового характера, в которой рассказал о их связях с тюремным начальством, опираясь на конкретные факты, не отрицая и своей вины. С его исповедью, в которой он изобличал Симона, Серого и себя в качестве мусорских пособников и просил перед выходом на свободу прощения у порядочных арестантов, ознакомились на спецкорпусе во всех камерах, после чего уже ни у кого на этот счет не осталось сомнений.
После того, как наружу вылезли неопровержимые доказательства, подтверждающие связь Симона и Серого с тюремным начальством, их бывшие сторонники стали разбегаться как крысы с тонущего корабля по двойникам и “обиженкам”. Серого после этого из тюрьмы увезли, а Симона спрятали в двойнике вместе с каким-то обиженным. На этом война между ворами старой и новой формации, длившаяся при мне в Тобольской тюрьме более двух лет, окончилась.
К весне 82-го года расклад на спецкорпусе был таким: из воров старой формации на плаву не осталось никого. Что касается воров новой формации, то Чиня к тому времени освободился, Зури по окончании тюремного режима выехал, Ишхан из-за допущенных ошибок был лишен воровского титула, но оставлен в порядочной камере, Коку с туберкулезом легких перевели на больничный корпус, где он находился вплоть до моего выезда из тюрьмы. Связи с ним почти не было.
В результате спецкорпус на какое-то время остался без воров, и как-то само собой получилось, что камера, в которой сидели Боря Галим, Серега Боец (будущий вор в законе) и я, оказалась в центре внимания, и к нам стали обращаться из других камер за советом по многим возникавшим у них вопросам.
К началу лета в тюрьму прибыли грузинские воры Тото и Авто, а также узбекский вор Юлдаш, которые также стали считаться с мнением нашей камеры. Но наиболее близкие отношения у нас сложились с Тото. Его слово среди воров было решающим, а он, в свою очередь, советовался с нами по многим вопросам, которые касались положения в тюрьме и тех или иных арестантов. У всех троих был черный режим.
Из воров старой формации незадолго до моего выезда из тюрьмы пришел на полосатый режим Донец, которого воры новой формации поначалу признавать отказались. Однако это не помешало нам поддерживать с ним переписку и хорошие отношения. Через некоторое время Донец найдет общий язык с ворами новой формации, и к началу 1983 года понятие старые и новые воры в Тобольской спецтюрьме навсегда уйдет в прошлое. Однако скрытое противостояние между славянскими и кавказскими ворами имеет место по сегодняшний день.
Что касается тех, кто по указанию тюремного начальства пытался заставить меня силой признать ворами Симона и Серого, то месяца через три-четыре после того злополучного случая Кока, случайно встретившись со Свистом в больничной камере, разобьет ему голову. Последствия той встречи оказались для Свиста плачевными, но и Коке тогда не повезло, он немного перестарался и получил 15 суток карцера. (из книги В.П.Податева "Путь к Свету или Книга Жизни") В I квартале 1980 года прибыл в СТ-2 тюрьму; Тобольск. Вместе с ним прибыли: Вачиберидзе А. А. (Тико), Коберидзе К. К. (Кока), Члаидзе П. Г. (Паат Большой). В это время там находились: Чиняков В. Н. (Чиня), Цатава З. К. (Кочо Гальский), Заманов В. Б. (Карзуба Вагиф), (Сапог Молодой), (Гого), Ованесян С. (Сево Шенгавитский), Чентемиров В. А. (Чиня), Коростылев В. Н. (Коростыль), Буланкин В. Н. (Буля) В IV квартале 1980 года убыл из СТ-2 тюрьмы; Тобольск. В 1981 году не признан в Тюменской области, СТ-2 тюрьма; Тобольск ворами Члаидзе П. Г. (Паат Большой), Надареишвили В. П. (Кокиня), Мхитаряном О. А. (Отар Кривуша), Чентемировым В. А. (Чиня). Признан в 1981 году вором Бабушкиным В. П. (Вася Бриллиант). 12 января 1984 года освободился по отбытию срока из ИК-13; Раисино. 19 ноября 1986 года задержан в Искитим (224 ч.4 УК РСФСР). 19 ноября 1986 года прибыл в СИЗО-1; Новосибирск. В это время там находился Калинин В. Л. (Коза) 9 января 1987 года Искитимский суд (Новосибирская область) осудил на 4 года по ст. 224 ч.4 УК РСФСР. Начало срока: 19 ноября 1986 года. Окончание срока: 19 ноября 1990 года. В 1989 году находился в ЛИУ-10; Раздольное. 6 ноября 1990 года освободился по отбытию срока из ИК-12; Куйбышев. 5 августа 1994 года задержан в Новосибирске (224 ч.2 УК РСФСР). 5 августа 1994 года прибыл в СИЗО-1; Новосибирск. 20 ноября 1994 года Новосибирский суд (Новосибирская область) осудил на 2 года по ст. 224 ч.2 УК РСФСР. Начало срока: 5 августа 1994 года. Окончание срока: 5 августа 1996 года. 5 августа 1996 года освободился по отбытию срока из ИК-13; Раисино. 04.08.1997 года в Новосибирске скончался "вор в законе" Силич Степан Степанович ("Силич"). Находился в ЖШ; Озерный ИТЛ (Озерлаг). Находился в рудник "Суксукан". Находился в ИК-15; Табулга. Находился в прииск "Сеймчан". Умер 4 августа 1997 в Искитим, Новосибирская область. Судимости
Обновления
Добавить фотоФотографии
Статьи
Комментарии 1978domenik31.03.2022 02:38 moi diadia sidel snim takox varov kak on nazival(GIMELEBI),znaiu at nivo shto bil ochen prastoi v abshenii,nevisokamerni,naidobroporiadochni chilavek, edinici bili v te vremena takie vori gavaril desit maqsimum v saiuze,ravnial s vakho darcmelidze i sgivi beradze i sam sbriliantom. ochen lubil ivo krome tavo shto na vole nikagda ni abshalis k sajeleniu,kogda o stepaniche gavaril vsigda v glazax sliozi bili tak dushevna vspaminal,on pa maloje bil na 13let s tepanichom. Беттинг09.05.2021 14:48 Вася мог только мнение свое озвучить, относительно Силыча и это правильно. А вот востанавливает сходка. И обязательно необходимо присутствие тех воров, у кого были вопросы к Силычу, и.е. те кто официально тормозил. Как вы понимаете такой сходки не было, не реально было ее собрать. По этому к большому сожалению на официальном уровне ничего решено не было. (Из воспоминаний Леонида Семиколенова) Упомянуты: Беттинг09.05.2021 00:57 Я со слов Бойца знаю эту ситуацию с Силычем, в Тобольской крытой. А тормознули его, очень просто, причину нашли. В камере когда Воры утром еще спали, Силыч уже бодрствовал, к двери подошел дежурный и спросил сколько человек в камере, Силыч думал баландер спрашивает, чтобы пайки дать. Силыч ответил что шесть человек. Ему гуся потом за доклад и вывели. (Из воспоминаний Леонида Семиколенова) Учреждение: СТ-2 тюрьма; Тобольск. Беттинг03.05.2021 18:16 Ну да, но было очень много сухарей в мою бытность, которые плавали по Союзу и объявлялись Ворами, хотя таковыми никогда небыли, мотивы у подобных личностей, были разные, кто то был мотивирован операми управления лагерей, кто то просто сладенького захотел и не смог сдержаться. Были и такие, которые объясняли свой поступок тем, что ради общего дела им пришлось объявляться Ворами, дабы переломить красную обстановку, в каком либо лагере. Но как правило и такие объяснения были уловками, для того чтобы избежать ответственности. Со всех сухарей, спрашивалось жестко но это всё равно не останавливало безумных любителей " Воровской славы". Прошляков мне тоже доводилось встречать в своей жизни, в основном это были те люди, которые в силу каких либо жизненных обстоятельств и причин, добровольно оставили Воровской образ жизни, кто то по болезни, как старый колымчанин Вася Пионер, кого то тормознули за ошибку, как Силича Искитимского. Они были прошляками, но до своей смерти пользовались уважением людей, за пройденный тяжелый путь и преклонный возраст. По этому лично для меня понятие, прошляк и сухарь имеют разную смысловую нагрузку, но это лично моё мнение. (Из воспоминаний Леонида Семиколенова) Упомянуты: Беттинг12.04.2021 00:10 Степа Силыч, Вор который отбывал свой очередной срок в Колымских ЛагПунктах Сеймчане и Суксукане. По своему географическому место нахождению Сеймчановская зона была расположена севернее остальных Колымских лагерей, и обычно туда отправляли всех тех, кто уже зарекомендовали себя приверженцами Воровской идеи и всех тех, от кого напросто желали избавится. В принципе, для всей этой, хорошо отлаженной Колымской карательной системы, было не очень важно, какого образа жизни придерживался арестант, ибо остаться в живых среди голода, холода и тотального произвола властей, было само по себе чудом. А выжить в этой системе Ворам, которые в дополнения ко всему становились мишенями " Сучий войны" было чудом в двойне. Все обычно зависело от случая и личного фарта. Сегодня обще ивестным фактом является то, что " Сучия война" была остановлена властями в 1956 году и всех оставшихся в живых Воров свезли в Соликамский Белый Лебедь, где была внедрена другая ломка, " Система подписок". " Сучия война" в России и в своем эпицентре на Колыме пришлась на 49- 56 годы. Те Воры которые находились на тот момент в узах, так или иначе были вовлечены в трагические события, этого спланированного властями уничтожающего акта. Очень многие из Воров сложили свои жизни на алтарь Воровской идеи, так и не расставшись со своим Именем. Но были конечно и те, кто пожертвовал Именем, ради жизни. Степа Силыч прошел достойно это испытание, находясь в самом пекле Колымского штрафняка Сеймчан. Силыч прошел " Сучию войну" но был остановлен молодыми кавказкими Ворами в 81 году в Тобольской крытой. Мне рассказывал Боец что Силыч не смог вписаться во все эти хитросплетенные интриги противостояния Кавказских Воров новой формации и Русских неповских. Степина простота и открытость сыграла с ним роковую роль. Силыч умер в 97 году в городе Искитиме под Новосибирском, в своей небольшой квартире. Степа Силыч был аскетом старой формации и по этому его житейский интерьер был предельно прост. Старый обшарпанный дерматиновый диван, черного цвета, выкрашенная коричневый половой краской табуретка с массивной синей стеклянной пепельницей и большим алюминиевым чайником. Местные Бродяги не раз уважительно пытались оказать ему материальную помощь, но это всегда было тщетным, так, как внутренние несгибаемые убеждения не позволяли Степе принять подаяние. Он так и ушел в вечность, тем кем был внутри себя всегда. Светлая память достойнейшему человеку Степану Силичу. (Из воспоминаний Леонида Семиколенова) Упомянуты: Учреждение: СТ-2 тюрьма; Тобольск. лесной04.02.2017 14:25 В Новосибирске тоже Моряк есть. Из прошляков. Полторацкий Борис Михалыч. Вроде жив еще. 1929 г.р. (вроде днюха 23 фев.) Есть какая нибудь информация за него? Знался с Силычем, с Козой (дядя Вася Калинин), с Шоколадным, Бешеным, Карзубым. Клим с Найдой тоже его навещали. Старенький уже дед. Упомянуты: Ольга Ивановна16.07.2016 22:03 Хочу внести поправку, что отчество у Силич (Силыча) Степана не Степанович,а Семенович!!!! Поскольку его отец дед Семен, являлся двоюродным братом моего отца! Костя питерский17.07.2016 19:14 Ольга здравствуйте ! Могли бы вы рассказать о жизни Силыча он такую жизнь прожил! Очень будет интересно. Север09.03.2015 20:49 Вечер Добрый Вадик. В то время когда тормознули Деда Силича шел раскол в воровской семье. Гия Сухумский все правильно отписал что Силича лешил имени Кока он являлся Авторитетным Союзным Жуликом, если тогда говорилось в Тобольской крытке что с концами то значит все не вернешь своего имени. Дед Силич стоял не на правильном пути поддержав сторону Воров которых не признали, не мне конечно судить но я вместе с Дорогим Нашим Гией отписал свое мнение. suxumski30.12.2013 11:10 akim dobrii. akim kak stvaevo razgavora vidna ti vkurse etix sabitii katorie praisxadili vtabolske, i pra koku toje sprashival, kak pomniu ti surala. ia xachu tebe sprasit esli ti vto vremia bil vtabolske ili xarasho znal koku, tam vto vremia sidel moi diadia brat maevo atca soso kopaliani, on imel petnashku/15/za ubiistva on sidel, on bil iz suxumi, i on skokoi imel xaroshie atnashenie, vkakom gadu evi viveli setapam stabolska ia ni znaiu, no on asvabadilsa 1985 iz salikamska. umer bedalaga 1990 gadu,mojet znal ti evo. тит30.12.2013 04:02 Вот, смотрите, одни и теже события, только здесь у всех по своему рассказаны. У Васи своя версия, у сухумского своя, у пуделя своя. И каждый уверяет что он прав, а на самом деле каждый из них только более запутывает. И еще найдется человек 50 которые свои версии двинут. Теперь разобрать что там было уже невозможно, слишком много тех кто знает, а на самом деле не знает . suxumski30.12.2013 01:23 vasia donec imel kanflikt za tavo shto paderjal vagifa. no donec svoi kanflikt reshil, eta na-100 pracentov tak kagda paatu chlaidze uvesli setapam is tabolska kanflikt bil sakonshen, i donec bil pri svaix, i kagda tarmaznuli silicha i tiko kutaiskova donec paderjal tato xundadze i koku koberidze eta toge tochna tak bilo. i donec umer varom eta toje tochna znaiut vse. a ras ti gavarish shto u tebia maliava 1987 gde vagifa vspaminaiut blidinoi, snachit vixodit shto evo toje tarmasnuli. no ia takova ni slishal. ia znaiu shto karzubii i bagratovich vsalikamske-na belom lebede sideli vadno vremia, moget do etai maliavi, vlubom sluchae bagratovich budet snat vsiu pravdu. mojet iazva valodka pamojet uznat pravdu. Вася30.12.2013 00:14 Сухумский за Донца нет базара я его, как вора знаю, но те грузины, которые там сидели Донца тоже не вором объявили за то, что он вагифа поддерживал... Что касается вагифа я тебе говорю есть малява у меня на руках, где за него пишут, что он блядина и сидел он там до конца не вором... Если он потом восстановился бы, то те кто его блядиной объявил, должны были остаться не ворами, но этого не произошло все они воровали до смерти... То что Заманов и Донец дружили это все знают, за Заманова вступился Донец поэтому и имел там проблемы... Заманов до конца просидел в Тобольске не вором, сидел с ярлыком... не думаю, что в Тобольске два вагифа карзубых сидело... Упомянуты: bakinec dagli13.03.2015 19:57 Privet vsem lyudskomu.ya nr poymu odno Vasya ti piwew vsex Vorovskix bolwoy bukvoy A Vagifa malenkim??eto tvoe ne odekvatnost...i potom i Za Xasana toje bil malyava ot mnogix imen Borov i chto eto znschit chto Ded Xasam umer ne vorom??i za Taro toje samoe..Vagif bil Vorom i umer Vorom... Giga14.03.2015 01:13 Здорова Бакинец.Ты зайди на странице Заманова и прочитай.Там Братва все ясно написала.Карзубы умер не Вором.Его остановили в Тобольске.Масса Воров.И с токой предьявой что если он востоновился бы то те Воры должны были остаться без имени но такого не случилось.Все те Воры воровали до конца жизни.А Вагиф умер без именни.Что касаеться Хасана то он был остановлен несколько годов но потом востановился, если ты это имеешь ввиду.Удачи тебе. bakinec dagli14.03.2015 09:37 Dobriy den Giga.Za Xasana bolwe 30 duw progon bil esli on vostonovilsya znachit oni nr Vori?Farta tebe. Giga14.03.2015 15:19 Здорова Бакинец.Я тебя понял.Но ты упускаешь главное:Карзубу в Тобольске б*ю объявили а Хасану никто такое не предъявлял.Что касается прогона и 30 душ то Хасан не согласился с решением и сам собрал сходняк и началось.Короче сам знаешь что и как было.А что касается Заманова то он как я знаю не собирал Воров или не смог собрать что бы оправдаться и восстановиться.Когда такое решение по Вору то оправдаясь он само собой другая сторона должна была остаться без имени и с ярлыком.Но как Я писал такого не случилось.Те Воры кто объявил Вагифа воровали до смерти.Фару тебе и здоровье. tiko--tiko vip14.03.2015 05:28 Бакинец привествую Вася правильно написал про Вагифа про Тобольск так и было вобше это не только в Тобольске было в то время и в Владимирском централе тоже так было там вобше на три части поделено было Бубновый Пиковый и Татарский. а так Вагиф был сильным человеком и я думаю что он в Азербайджане когда погиб он умер Вором по крайней мере его там так считали как я знаю. так за Тобольские рамсы и Донец тоже умер он пропал на похоронах Куклы приехали армяни как мне говорили Донец сними ушёл и больше его некто не видел. а Вагиф погиб в Баку ему машину подарили а он плохо водил и если память не подводит с моста спрыгнул на машине и погиб. царство небесное им всем. и ещё Вагиф был очень близким человеком Рудика они очень друг друга уважали и Рудик тяжело переносил его утрату. suxumski29.12.2013 23:41 vasia ia znaiu tochna shto donec i zamanov vagif/karzubi/ drujili i skarzubom spatoi paluchilsa kanflikt, i donec s karzubim peresikalsa mnoga ras iznal evo kak pariadegneva i dastoinova vorai paderjal karzubu. karoche kanflikt sakrilsa do viezda paati iz tabolska, i znaiu shto donec umer varom, i pra karzuba toje slishal shto umer varo. tam tagda vtabolske mnoga urok bila, mojet vagif zvali idrugomu juku toje. etat ni trudnza uznat karzubi varom astalsa ili tarmaznuli patamushto 1985-1987 bil na lebede vsalikamske, a veto vremia tam bil nash boria afakela. tak shto esli tak interesna pra zamanova vagifa mogna uznat vsio. Упомянуты: тит29.12.2013 22:38 Ну вот, уже начали писать что у них была связь с ментами. Если человек сидит десятилетиями значит он за эти годы не мог не замутить с ментами. Если не сидел не когда значит тоже с ментами замутил. Логика не плохая. Только вот факты бы. А с ними проблема. Тормознули Силыча за его идейность, вот и все. новое кино уже крутилось, а Силыч это не понял. Вася29.12.2013 22:16 За этих воров и других пишет в своей книге пудель очень подробно, но не всё из того, что он пишет чистая правда... Там многие не ворами остались это факт, у меня малява из Тобольска 1987 года и там многое описывается, а за вагифа там написано, что он не вор, а блядина и что по его указанию там пацана изнасиловали и все воры кто там был подтверждали, что он не вор... Упомянуты: suxumskii29.12.2013 21:38 vasia etat 1981 1982 god tarmaznuli mnogix no kavo pomniu skagu tarmaznuli - serii, silich, tiko kutaiski, gogo, danca praisashol kanflikt s paatoi chlaidze sa vagifa karsubova, no ani viisnili atnashenie mejdu saboi i astalis pri svaix, i donec i vagif karzubi umerli varami. a tarmaznuli ix kavo ia pereshital -/tato xundadze, koka koberidze, zuri, chinia, otar krivoi, donec/ paata chlaidze uje vtabolske ne bila. Упомянуты: Вася29.12.2013 21:06 Сухумский за кого ты говоришь? Кто этот вор? У меня есть подробная малява с Тобольска за те годы... А Донец поддерживал там азербайджанского вора вагифа карзуба и за это имел проблемы... Ещё я не могу разобрать каких воров из-за того человека тормознули??? И за какой год ты говоришь? suxumski29.12.2013 20:35 akim dobrii. on sam ne satrudnichal sadministracioi, on prosta vstal ne vtu storonu gde vstali pariadochnie vari. administracia prekrasva znal shto tam sidel julik katorii dal padpisku no administracia etava skril, i skril specialna a tam naxadiishivsia vari i ix bila mnoga razdelilis na dve chasti i drug druga abivliali bliadiami. nakanec kagda vsio viisnilas uge bila pozdna, silich i tiko ne paderjali tu storonu katoraia bila prav. mojna skazat ani stali jertvami spektaklia katorii pastavil administracia tabolska. asam sili i tiko ni satrudnichali sadministracioi i padpisku toge ne davali, ani paderjali ni tu staranu na kakoi starane bila pravda. Упомянуты: |
|
|
Основной адрес:
https://www.primecrime.ru |
|
|
13360
