Беттинг28.09.2022 08:06

Васька все время ерзал, а тут не выдержал:
- Ты что, Иван, с ним толковище развел? Заблудшие! Врезать ему, еныть, надо, чтоб хреновину, еныть, всякую не нес. Он же чокнутый, еныть, контра.
"Контра" - здесь самый страшный преступник и самый бесправный, и самый незащищенный. Насильник обидел одну жертву или две или не­сколько, если он уж совсем отпетый, на совести убийцы тоже в крайнем случае не одна жертва, кто-то что-то украл, кто-то кого-то ограбил - это все мелочи. Контрик замахнулся на правопорядок, на устои общества, на процветание народа, как Артиллерист, - это уже не мелочи, это - со­трясение основ. А по теории главного Доктора самое важное - не лече­ние, а профилактика, предохранение от порчи. Если есть подозрение на болезнь, подозреваемого надо изолировать, если есть подозрение на по­дозрение - тоже, а также в случае контактов с подозреваемыми, много­численные санитары - потенциальные разносчики заразы: их тоже над­лежит периодически менять. Лучше один здоровый, чем все больные. Такова теория и практика, отработанная до мельчайших подробностей. Поэтому отряд контры здесь многочисленный и разнообразный. Васька и васьки это хорошо усвоили. По понятиям Васьки все грамотные и рас­суждающие - контра, которую надо душить.
Иван усмехнулся:
- Не тронь пацана. У нас с тобой своя вера, у него - своя. Он не дур­ней нас с тобой. Если бы все были, как мы, то тебе на этой земле делать было бы нечего. Он говорит, что мы с тобой не совсем конченые, а за­блудшие, есть еще надежда, что встанем на правильный или праведный путь. Времени для размышлений много, подумаем. Он нас уважает, а ты: "Врезать". А психологию в нашей профессии тоже знать надо, на гоп-стоп много не набанкуешь.

ответить

Федот29.09.2022 00:06

Привет родной))) вообще то, ЭТИ ТАРАКАНЫ ЖИВУЧИЕ ЧЕРТИ... ВЫЖИВАЮТ ДАЖЕ ПРИ ЯДЕРНОМ ВЗРЫВЕ... научный ФАКТ... А ЭТОТ РУССКИЙ ИВАН ВООБЩЕ ВЕЧЕН... ТИТАН... ОН ЖЕ ВОР, А ВОРЫ НЕ УМИРАЮТ, ОНИ УХОДЯТ В ЛУЧШИЙ МИР... ВЕДЬ С НИМИ БОГ, И ВОРЫ ТАК И ГОВОРЯТ С НАМИ БОГ И УХОДЯТ С БОГОМ... сейчас кстати ВОРЫ ИГРАЮТ В ИГРУ... ТАРАКАНЬИ БЕГА... весёлая ИГРА... видишь все разбежались по углам, СЫН ПОВАРА САМОГО ИОСИФА, пришёл на КУХНЮ... говорит я вас твари передавлю, но он ОШИБАЕТСЯ... не так то просто избавиться от тараканов... как говаривал НАПОЛЕОН, РУССКОГО ИВАНА мало убить, ЕГО ещё надо толкнуть чтоб ОН упал... вы понимаете, что ИВАНЫ ЭТО МЁРТВЫЕ С КОСАМИ, что вдоль ДОРОГИ СТОЯТ...

ответить

Беттинг16.09.2022 19:36

Утро" пайки раздает староста, вечером кашу - шестерки. Здесь свой ритуал: сначала накладывают кашу в миски Ивану и Ваське, всей камарилье, старосте и себе, потом всем мужикам. Ивану и Ваське накладывают по полной миске, всей свите и старосте - по два черпака, остальным - по одному. Никто не ропщет: у кого сила - у того и привилегии. Такой порядок установлен с согласия или, скорее, по воле Ивана пайки раздавать шестеркам он не позволил, узаконив, таким образом, что это довольствие неприкосновенно. Мужики говорят: "Есть же порядочные воры". Это об Иване.

ответить

Беттинг26.09.2022 21:24

Группы по вагонам комплектовали на пересылке (Красная Пресни), потом колонну из нескольких групп приводили к составу из пульмановских вагонов и загружали в них, сверяя по формулярам: фамилия, имя, отчество, год рождения, статья, срок.
В разноликой серой массе заключенных 23-го вагона выделялся один: высокий, стройный мужчина лет тридцати пяти, с тонкими, правильными чертами лица, одет он был в полупальто, меховую шапку, сапоги. Про него нельзя было сказать: мужик. Его глаза говорили, что их владелец не лыком щит и обстоятельства его не смяли, движения были не суетливы, замечания его выслушивались с почтением. Все очень быстро узнали, что зовут его Иваном и что он "вор в законе". Вокруг него как-то сразу сплотилась группа уголовников, способная узурпировать власть -законы У них свои, дисциплина железная. Малочисленная ячейка человеческого общества расслоилась: воры заняли свое место, остальные - свое.
Обычно через некоторое время после того, как задвигается дверь ва­гона, воры начинают осмотр личных вещей и реквизицию всего более или менее добротного; в тюрьме осматривается и обыскивается каждый вновь появившийся в камере. Приемы реквизиции имеют вариации: либо забирают без комментариев (в. случае сопротивления можно получить по роже), либо заявляют: "давай махнем!", т.е. тебе выдаю замену, варианты разнообразные. Один мужик ходил в вызывающего вида кубанке, которая, очевидно, попала сюда вместе с танцором из ансамбля песни и пляски. С танцора ее, конечно, сняли, а потом с наступлением холодов махнули ее на меховую ушанку, и ходил мужик в заплатанной телогрейке, в рваных брюках, но в кубанке с красным верхом и получил кличку "красюк".
Было странно: ехали сутки, вторые, третьи, а в вагоне все было тихо, и мужиков не терроризировали.

На четвертые сутки устоявшееся течение этапной жизни было не­сколько нарушено по вине шестерок во время ужина. Кашу раздавал Шуруп, он стоял с черпаком и после того, как миски на верхние нары были поданы, весело провозгласил: "Подходи, дармоеды!" Это мужи­кам. Сказано было беззлобно, но чтобы все чувствовали, кто благоде­тель. Случилось так, что Шуруп просчитался и последнему нечего было выскребать. Перед ним с пустой миской стоял худой парень лет восем­надцати и смотрел на Шурупа большими голубыми виноватыми глаза­ми. Шурупу было бы легче объяснить, кто есть кто, если бы парень стал "качать права", т.е. возмущаться, но он молчал. В вагоне повисла мер­зкая тишина, все притихли, перестали стучать ложками по мискам, ждали, что будет.
- Что гляделки таращишь? -не выдержал Шуруп, его крик был как взрыв, - Не видишь, что раздача закончена? Завтра пройдешь первый. Вали отсюда!
Парень опустил миску и тихо пошел к задним нарам.
- Здесь тебе не санчасть! Не у мамани! Будешь хлебало раззевать, дуба врежешь на первой командировке, - изрекал Шуруп. Все молчали. Иван поднялся и сел на нары, свесив ноги.
- Пацан, подойди сюда.
Парень неторопливо и молча подошел к Ивану. В глазах у него не было ни испуга, ни злости, - он смотрел прямо, но отрешенно.
- Шуруп, дай-ка свою миску.
Шуруп нехотя протянул Ивану свою миску, наполненную кашей.
- Возьми, пацан, - сказал Иван и в голосе его было что-то домашнее, человеческое.
Парень молчал и не двигался.
- Я два раза не повторяю, - в этой фразе зазвенел металл. - Если ка­кая-нибудь падла тронет пацана, разговор будет со мной, - это он уже Шурупу и всей своре.
Парень взял миску и пошел на свое место.
В вагоне все облегченно вздохнули: справедливость восторжествова­ла. Хорошо, что парень не упрямился, а то Иван надел бы ему миску с кашей на голову.
- Нам повезло, что эту шайку держит в руках Иван, - переговарива­лись мужики, - у Ивана, видать, совесть есть. Вот Васька - тот зверь, по­смотри на его харю: он бы и без пайки оставил.
Они были правы: Васька промолчал, но неодобрительно усмехнулся, когда Иван вмешался в конфликт. В Ваське чувствовалась агрессив­ность, то ли от ощущения неполноты власти, то ли это свойство было на уровне наследственности. Васька был среднего роста, коренаст, кря­жист, с длинными руками, лицо круглое, широкоскулое, губы толстые, глаза маленькие и злые, нос крупный, лоб низкий, уши большие и неоп­рятные. Разговаривал он в основном матом, словарный запас у него был

довольно примитивный, преимущественно - жаргонный, речь раздра­женная и резкая. Этот на мокрое дело, не моргнув глазом, пойдет. Если Ивана по внешности можно было принять за работника интеллектуаль­ного труда, то Васькина внешность не оставляла никаких сомнений - ну даже ни малейших - что перед тобой бандюга.

ответить

Беттинг26.09.2022 21:27

В долгие дни и вечера под стук колес мужики толковали на разные темы: о доме, о семье, но больше о тюрьмах и лагерях. Особый интерес проявляли все к рассказам о лагерной жизни. О воле - это так, воспоми­нания, а лагерная жизнь - это завтра, это будущее, это - жизнь или смерть. Побывавшие в лагерях говорили, что нужно устроиться в обслу­гу или на какую-нибудь блатную работу, где можно кантоваться: на об­щих работах долго не протянешь, особенно, если жрать будет нечего. На пятые сутки кто-то услышал в разговоре конвоя упоминание о Кургане. Гадали: что за город? Знающие сказали: "Это, мужики, Сибирь". Стали вспоминать, что может быть впереди. Вариантов было много: Искитим, Канск, Кузбасс, Тайшет. Минусинск, а может быть и Колыма. А дальше перебирали варианты трудовой деятельности: лесоповал, известковый карьер, железная дорога, шахта, а может быть золотой прииск или руд­ник. Куда ни плюнь, везде загнуться можно.
Были разговоры и об Иване. По профессии он был домушником, ра­ботал по квартирам высокопоставленных деятелей. Попался он на квар­тире какого-то видного генерала. Работал, вроде, чисто, подъехал к дому на студебеккере, он - как главный - в форме капитана с солдатами, с та­кими же, конечно, как и сам. Дело было средь белого дня на глазах у со­седей. "За ратные подвиги генералу особняк дали", - проинформировал он соседей. Квартиру очистили, расчет был неплохой, исполнение тоже не подкачало, но, видимо, высоко замахнулись: замели всех. Многие жалеют, что талант пропадает.
Вообще можно сказать, что Иван из воровской интеллигенции либерального толка.

ответить

Беттинг16.09.2022 19:34

Команда выполняется беспрекословно и быстро. Только Иван ходит с чувством собственного достоинства. Конвоиры его не трогают, не уни­жают. Иван - "вор в законе", неформальный лидер, которому подчиня­ются все, в том числе и староста. Староста назначен конвоем из "мужи­ков" и отвечает за порядок в вагоне и за все отклонения от этого поряд­ка. У него есть обязанности. У Ивана обязанностей нет, но в случае ка­кого-либо ЧП, его тоже призовут к ответу, как главного идеолога, как короля бесправного общества, оказавшегося в одном вагоне с подданны­ми. Второй по рангу - Васька, что-то вроде вице-короля, тоже "вор в за­коне", но, очевидно, менее именитый. У них есть свита из нескольких уголовников и две "шестерки" из мелких воришек: Петька Шуруп и Митька Хмырь на правах личного обслуживающего персонала, т.е. слуг, но для остальной массы, для мужиков, они тоже вышестоящие, но самые противные. Как говорится: до бога высоко, до царя далеко, а Шуруп и Хмырь все время шныряют по вагону, наблюдают настроения и пресека­ют самодеятельность.

ответить