Луна-парк27.09.2018 13:57

Пискунов Александр Самсонович (по другим данным Максимович), родился в Прокопьевске в 1951. Жил в Кемерово.

ответить

ПРАЙМ КРАЙМ vip27.09.2018 09:17

Пришли мы в Мазендор примерно за неделю до нового, семьдесят шестого года, а уже где-то в январе-феврале замутили. Замутил Лупатый, чего-то, видно, хотел себе вырулить. Было два Лупатых: один — московский, Толик, мы приятельствовали, другой — этот, вор с Орехово-Зуева. По трубе передали: «Братва, с завтрашнего дня голодаем. Как вы?» — «Как все». А могли бы сказать: «Да пошли вы!..» Только голодовки нам не хватало. Ну, вор сказал…. Главное, причина какая-то вшивенькая, не помню даже. Ничего, значит, серьезного, от не хуя делать просто, уже по этому можно судить о мозгах Лупатого. Два дня стоим на ушах, ничего не едим. Менты сначала вроде не замечают, потом стали растаскивать, отправляют в изолятор нашу камеру и соседей. «Нарушение режима содержания», не написали – «за голодовку». Почему соседей, понятно: там Горбатый, он в законе, целиком всю камеру и упёрли. А нас за что? В ней одни черти, вроде меня. Может потому, что у меня сто вторая? Мокрушников в зоне мало, в бараке я один. По сто восьмой часть вторая — да, их больше. Но сто восьмая – совсем другое дело. А кто со сто второй или с семьдесят семь прим («действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений»), — на особом учете. С первых дней на дощечке перед входом в камеру мои фамилия, статья, срок написаны красным. То есть, требую особого надзора, склонен к побегу. С чего они это вывели, не знаю. Куда бежать?
В изоляторе всего три общих камеры, остальные, штук семь, одиночки. Меня, естественно, в одиночку. Взяли меня в одной рубахе, причем солдатская, без начеса. Хорошо, успел бушлат накинуть. На следующий день начинаю подвывать: «Что за дела, из – за чего закрутили вязалово? На хуй мне этот крикушник!» И вот такой перекрик идет со всех камер. В общем-то подвывать начал не я, а Коля Ларин, тихий такой москвич: «Что мы хуйней занимаемся? Зачем мучаемся? Кончай голодать!» Короче, в изоляторе большинство из нас только переночевали. Утром приходит Режим, с ним еще ментов пять, стали по очереди выдергивать. Доходит до меня: «Ну что, голодаем?» — «На хуй оно мне нужно». — «А кто замутил?» — «Понятия не имею. Чего ты меня спрашиваешь, посмотри, за что сижу». Они же понимают: сто вторая — это не воровство — не сто сорок четвертая, значит, я не в ролях. Что меня спрашивать? «Ладно, иди». Пять суток дали одному Коле Ларину. Опять непонятно. Ни Горбатого не посадили, ни Писклю, они-то воры были, а Коля вообще мужик. О мозгах инициатора голодовки лучше всего говорит то, что случилось буквально через несколько дней, как нас вывели на работу. Восемнадцатого марта нас вывели, а двадцатого или двадцать первого Лупатый там же, на бирже, завязался с ментами. Его начинают бить, и он нам кричит: «Мужики, чего смотрите, как вора бьют!» Надеялся, что ради него мы бросимся на автоматы… В оконцовке – месяца три отсидел в изоляторе, в одиночке и пошел в «крытую». Точнее, сперва — в центральный управленческий следственный изолятор на микуньской пересылке. В Микуни же был суд: три года тюрьмы. За что ему подболтали? Чтобы попасть в «крытую», надо иметь с десяток серьёзных нарушений, места в ней дефицит, как в санатории. Преимущество плановой системы: управление имеет, допустим, пять нарядов в год, больше никого отправить в «крытую» нельзя, хоть лопни. Может, узнали, кто замутил голодовку? А это – «действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений». Статья семьдесят семь-прим, для ментов это хуже сто второй. (Из книги Бориса Золотарева "Из жизни особо опасного рецидивиста")

Упомянуты:

(Пискля Санька Прокопьевский)

(Лупатый Орехово-Зуевский)

Степунин Сергей Владимирович (Горбатый)

Учреждение: КЛ-400/21; Мозындор.

ответить