razi09.06.2015 22:17
Одна смена нашей бригады, отработав, отдыхала в бараке, заступила вторая смена. Я люблю эти часы, когда ребята, выйдя из шахты, приведя себя в порядок, тихо ложатся спать. В другом углу секции режутся в карты. Я попросил играющих сдерживать свои эмоции. Ну как потише, когда играют в «очко». И опять — крики, споры, ругань. Повторив свою просьбу в третий или четвертый раз, я подхожу к ним, уже с трудом сдерживаясь:
— Вы не могли бы тише, видите — люди спят.
С нар поднимается вор из амгуньского этапа.
Впервые я увидел этот этап в Сусумане на КОЛПе. Человек шестьдесят, отбывавших срок в амгуньских лагерях, привезли на Колыму и почему-то бросили в 17-й барак, где находились мы. Вернувшись в барак с работы, ничего не можем понять. Видим, что новые люди и ведут себя развязно. Нам говорят: этап с Амгуня. Я сажусь на свои нары и стягиваю сапоги. Слышу:
— Тут какие-то широкинские…
— А что тебе широкинские? — говорю я, не поднимая головы. Поверь, парень, они тебе могут показать, как нужно вести себя.
Амгунец взрывается:
— Мне? Да еще не родился человек, который коснется моей морды!
— А что ты сделаешь? — Я спокойно стягиваю второй сапог.
— А ты попробуй!
Широкинские насторожились.
— Что ты сказал? — поднимаюсь я.
— Кто коснется моей морды — убью! Мой удар валит его на пол.
— Во-о-ры! — зовет он на помощь. Из левого рукава комбинезона я выхватываю нож. Поворачиваюсь в сторону амгуньского этапа:
— Так, твари, еще секунда — и будете выпрыгивать через окна.
Все широкинские были наготове.
Подхожу к упавшему:
— А ты, сука, не истеричничай! Убивать я тебя не буду. Просто перережу сухожилия, — говорю я ему.
Ночью у амгуньских и широкинских воров шла сходка. Естественно, не спал весь барак. Утром меня просят зайти в сушилку — это большая комната, в которой сидели три десятка воров, амгуньские и наши. Я знал, что может возникнуть резня, но другого выхода нет.
Захожу. Посреди комнаты Анциферов.
— Ты ударил вора! — говорят мне.
— Нет, — отвечаю, — я ударил сволочь, которая ни с того ни с сего начала оскорблять людей, которых не знала.
Амгуньским ворам успели рассказать, кто я такой и что со мной нужно вести себя иначе. Теперь необходимо было этот инцидент сгладить. А амгуньцы стоят на своем: все-таки ударили вора. Хотя — какой он вор? Только прибыл с этапа, трюмиловок не проходил, ничего еще не видел.
— Вы чего хотите, парни? — обращаюсь я к амгуньцам. — Чтобы он тоже ударил меня по лицу и мы были бы квиты? Но вот этого не будет.
На следующий день пришел новый этап. В нем оказалось много моих друзей по прежним лагерям, в том числе Мотька — Модест Иванов, с которым мы были в первые колымские годы на Новом, а потом во многих штрафных лагерях. В числе нескольких воров в Западном управлении Мотька прошел весь ад трюмиловок и, несмотря ни на что, остался вором. Он в довольно резкой форме высказал амгуньцам очень многое и вторично ударил того же Анциферова. Инцидент был исчерпан.
(Из книги В.И. Туманова "Все потерять - и вновь начать с мечты...")
Упомянуты:
Учреждения: ЛО-3 "Широкий", прииск "Новый", ИЗО Сусуман.
