Беттинг14.06.2021 12:22

А в следующую ночь осудили еще одного вора — Вальку Барабанова, по кличке «Седой». «Шестерки» вынесли в центр барака подушки, застелили пол тряпками и домоткаными дорожками, сверху накрыли все лоскутным ватным одеялом. На подушках уселись самые авторитетные «воры в законе». Поодаль на нарах сидел, низко свесив голову, ответчик. Его пригласили в середину круга. Начался перекрестный допрос, как на следствии или очной ставке. Валька-Седой божился, клялся:
— Сукой мне подохнуть, если я кого-нибудь сдал. Одного только гада-контрика заложил оперу. Век свободы не видать, сгнить мне в тюряге — не стучал я на воров ..
Седой говорил со слезами на глазах.
Митрич зачитал «документы». Закончив, сказал:
— Нет тебе веры, Валька!
И судьба Седого была решена.
«Люди» еще совещались, а в дальнем углу барака уже разыгрывали, кому его «делать».
Проиграл вор по кличке «Чума».
Митрич провозгласил приговор, предварительно зачитав обвинение — все как на суде. Вальку увели под руки за барак. Блатные быстро убрали атрибуты судилища и молча разошлись по баракам. Митрич скрылся за своим балдахином на одиночной наре слева от дверей.
Слышно было, как Валька тоскливо сказал за окном:
— Постой, рубаху приподниму. Скорей кончайте, братцы.
Потом раздался глухой стон.
Когда пришли надзиратели, он лежал под залитой кровью стеной, вытянувшись во весь рост. Ему было двадцать три года... (Из книги Л.И.Брухиса "Чужой спектакль")

Упомянуты:

Барабанов (Валька Седой)

(Митрич Ростовский)

(Чума)

ответить

ПРАЙМ КРАЙМ vip21.10.2018 12:19

Результаты трогательной заботы о нашем здоровье мы узнали на следующий день. Почти у всех поднялась температура. Озноб сменялся жаром. Несмотря на полнейший вакуум в животах, они вздулись и вели себя очень некорректно.
- Тиф, - сказал Чума, ранее уже сталкивавшийся с этим недугом.
Утром на работу не вывели. Весь день мы просидели в камере.
Ночью я внезапно почувствовал холод. Поначалу спросонья не смог понять, в чем дело. Потом дошло. Лежавший позади меня Чума был холодный.
- Сколько вас сегодня? - открылась на следующее утро кормушка двери.
- Сорок пять, начальник!
- Врете, гады! Ну ладно, хватайте птюхи.
Чтобы получать лишний хлеб, трупы не отдавали до тех пор, пока они не начинали разлагаться. К этому времени накапливалось достаточное количество свежих. В конце месяца из невостребованного хлеба мы принялись сушить в запас сухари. Живых оставалось двенадцать человек. В том числе кроме меня Язва, Витя и Колючий. Очень странно, но мы даже не заболели. Больше на работу обитателей нашей камеры ни разу не выводили. (Из книги Генриха Сечкина "На грани отчаяния")

Упомянуты:

(Чума)

Сечкин Генрих Соломонович (Сека)

(Язва)

Викторов Владимир (Витя)

(Колючий)

ответить

ПРАЙМ КРАЙМ vip21.10.2018 11:57

- Ну, братки, вот везуха подкатила! Сейчас наверняка на зонах поминают наши души. Вот хохма будет, как приедем! - радовался Чума, размахивая руками с перебитыми пальцами.
- Не рано ли радуешься, Чума? - возразил Колючий. - Много ты видел тех, кого объявляли в расстреле?
- Да вроде никого, - почесал в затылке Чума.
- То-то, никого. А куда они подевались, знаешь?
- На Магадан, наверно, киданули.
- А ты ничего не слышал про бугановскую «дачу»? - поинтересовался Колючий.
- Да что-то краем уха слыхал, - с сомнением произнес Чума.
- Так вот, там они все. Не дай бог и мы туда загремим. Уж лучше бы разменяли.
Нас всех, шестнадцать человек осужденных спецлагсудом, поместили в ту камеру карцера, в которой еще сегодня утром сидели мы втроем. Шрам притащил курева на всех и всячески заискивал перед нами. Но, несмотря на это, участь его была решена.
- Говорят, Шрам, ты наших братков забижал. Нехорошо это. Некрасиво. Ведь старый, пес! Неужто не поймешь, что ты уже труп? - взглянул на него Колючий.
- Мусора заставляли… - понуро промолвил Шрам.
- У мусоров своя работа, а у тебя - своя. И так в дерьме по уши. Ну, тебе виднее…
Колючий был довольно авторитетным вором в законе. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Худощавый, с крючкообразным носом, внешностью он напоминал Бабу Ягу. Несмотря на свой возраст, Колючий был необычайно подвижен, превосходно бил чечеточку, великолепно пел блатные песни, с заводным азартом играл в карты. За свою жизнь он перепробовал все воровские специальности, но в последние годы остановился на взломе сейфов. Медвежатник он был отменный. Недаром родился и жил в городе мастеров Туле. Но гастролировал по всему Союзу. За свои пять ходок Колючий отсидел в общей сложности пятнадцать лет. Привычка всегда давать собеседнику высказаться, спокойно разобраться в любой ситуации, неторопливо излагать свои мысли снискала Колючему уважение всех окружающих его воров. Он был справедлив в спорных ситуациях и непримирим к нарушителям воровского закона.
Полную противоположность Колючему представлял из себя Чума. В свои двадцать семь лет он был чрезвычайно суетлив. В спорах азарт преобладал над разумом. С запальчивостью отстаивая свою точку зрения, он редко обращал внимание на доводы оппонента. Чума был майданником и обычно трудился на вокзалах и в поездах, хотя внешность его нисколько не предрасполагала к данной деятельности и немало осложняла ему работу по специальности. Как только круглолицый, небольшого росточка, непоседливый, с резкими, угловатыми движениями и бегающими глазками Чума появлялся на вокзале, пассажиры начинали поближе придвигать к себе свои чемоданы, судорожно хвататься за сумочки и всем своим видом демонстрировать полную готовность к отражению возможного посягательства на их вещи со стороны этого юркого человечка. Несмотря на это Чума был сметлив и удачлив. Поэтому эта ходка была у него первой.
- Тебе виднее, - повторил Колючий таким тоном, что всем стало ясно: Шрам больше не жилец.
Про бугановскую «дачу» слышали все, но достоверно про нее не было известно ничего. Обычно такой контингент, как наш, долго на одной зоне начальство старалось не держать. Слишком много хлопот. Тут и побеги, подкопы, отказы от работы, разборки и многое другое. Поэтому раскатывали урки по всему Советскому Союзу и, каждый раз приезжая на новое место, собирали сходку и рассказывали на ней о положении в тех местах, в которых успели побывать.
О жизни в различных лагерях было известно всем. Устьвымьлаг, Китойлаг, Каргопольлаг и множество других представляли собой отдельные управления, жизнь в которых зависела от расторопности и характера начальства. Управления в свою очередь делились на «головные», «командировки», «подкомандировки». Сеть лагерей покрывала весь Союз. Особенно густо было на Колыме, в Якутии, в Архангельской и Вологодской областях. Средняя Азия по количеству лагерей не отставала от северных регионов. Но единственное место, информация о котором была покрыта мраком, - бугановская «дача». Ни один человек не вернулся оттуда. Зловещие слухи ходили об этом учреждении. Предполагали, что это нечто вроде Освенцима.
Утром надзиратели вывели всех за вахту, где нас ожидал усиленный конвой. В карцере под нарами, с затянутой петлей на шее, осталось лежать бездыханное тело Шрама. (Из книги Генриха Сечкина "На грани отчаяния")

Упомянуты:

(Колючий)

Сечкин Генрих Соломонович (Сека)

Никола (Шрам)

(Чума)

Учреждение: АН; Усть-Вымский ИТЛ (Устьвымлаг).

ответить