ПРАЙМ КРАЙМ vip03.01.2020 19:33

...Это юмор бригадира. Он у костра. С ним — культорг, беззубый цыган и еще один — Сашка, по кличке «Шпала», длинный, вечно улыбающийся тип.
Шпала — «вор в законе» и работать ему, как известно, не положено. Он хлебает из закопченной кружки чифир и отмечает щепочками на снегу количество тачек.
Все взаимоотношения в бригаде держатся на силе, и потому каждый только сам за себя. О справедливости заикаться глупо и даже опасно.
Это моя бригада. Подходим к костру. У огня бригадир и Шпала. Здороваемся.
— Киданем? — предлагает вор, вынимая карты. — Бурочки мне личат. Какой размер?
— Жать будут, — дружелюбно отказывается Женька. Шпала не унимается.
— Воров не уважаешь… Брезгуешь, что ль?
— Отвали, — огрызается Рокоссовский. — Хочешь играть бурки, приходи. Юрту мою знаешь.
— Брезгуешь, — куражится Шпала.
— Пойдем? — вставляю я, предчувствуя конфликт.
— До вечера-то бурочки замажешь, маршал…
Женька отвечает ему одним словом, присел на корточки, подставил руки к самому огню. Греет. Шпала поднялся. Постоянная бессмысленная улыбка вдруг исчезла.
— Я чего-то вроде бы не понял, — спрашивает он у бригадира. — Вроде бы что-то эта сучка сказала?
— Педер, — громко ответил Рокоссовский. — Педер! Слышно теперь?
Искрами взорвался костер. Пыхнула желтым пламенем Женькина шапка… Молоток! Бью со всей силой по тощей спине. Еще раз наотмашь… Шпала осел в снег. Сильно толкают… Это — Женька. Бушлат дымит… Шапки нет… Лица нет… Только белые глаза на угольной маске. Поднял скрюченного от боли Шпалу и в гудящий жар…
— Братцы!! — вопит бригадир. — Воров жгут!!!
Женька глушит его доской. Доска длинная, он сгоряча задевает меня (адская боль в локте). Бьет вылезающего из костра Шпалу… По спине, по рукам… Шпала скачет лягушкой. Крутанулся на спину и в снег. Сбил огонь с себя. Подпрыгнул всем телом и понесся зигзагом по снежной целине.
— Эй, педер! Приходи бурки играть!!! (Из книги Г. Беглова "Досье на самого себя")

Учреждение: ВМ; Китойский ИТЛ (Китойлаг).

ответить

ПРАЙМ КРАЙМ vip22.11.2018 14:12

Передо мной стоял надзиратель из Ванинской зоны по кличке Могила. У него привычка такая была: если что рассказывал, то часто повторял: «Ну, могила». Вот зеки и-дали ему погоняло.
— Могила, никак ты? — сказал я, и мы обнялись.
Потом мы с ним частенько беседовали. Могила как-то спросил меня:
— Дим Димыч, а воры-законники есть сейчас?
— Да, есть, но они в других зонах, а большинство в «крытых» (тюрьмах) сидят. Коммунисты их боятся. А те, что здесь, это больше спекулянтские рожи. Что Рафик, что Грек, это непутевщина. Ты бы слышал, как они по радио выступали. За такие выступления яйца отрезать надо. Не личит для законника такой базар держать. Ты вот, Могила, мент и то, видишь, и меня спросил, потому что сам в Ванино видел настоящих воров: дядю Ваню Фунта, Пашку Зуя, бакинца Маруху, Толика Кнута, Шпалу, Огонька, Володю Сибиряка да многих других. Кстати, на Украине на «особняке» в «Долине смерти» я Пашку Зуя встречал, Володю Сибиряка и других авторитетов. Так Зуя я не узнал, вся морда у него была «покоцана» (изрублена). До этого он пять лет пролежал, не вставал, ноги у него отнимались. Что только коммунисты ему не делали. Бесполезно. Вот что значит настоящий вор в законе. Или Игрушку я встречал в Средней Азии в подвале Таштюрьмы. Он тоже все «прожарки» прошел у коммунистов, даже в сумасшедший дом попал, но подписку не дал. Вот это «люды» (воры в законе) были. (Из книги В.Пономарева "Записки рецидивиста")

Упомянуты:

Зуев Павел Петрович (Пашка Зуй)

Иван (Фунт)

Марухин Виктор (Маруха)

Санька (Шпала)

(Огонек)

(Володя Сибиряк)

(Игрушка)

Учреждения: Ванинский ИТЛ (Ванинлаг), СИЗО-1 "Таштюрьма"; Ташкент, ИТК-58 "Замковая"; Изяслав.

ответить

хочудомой05.01.2020 18:28

В этой книге пару раз упомянут такой Володька Тюрьма.Это мой земляк.Из Казахстана,из Актюбинска.Давно покойный.Гремел в городе когда то.А ТЮРЬМОЙ дразнили потому,что отец был начальником СИЗо.

ответить

ПРАЙМ КРАЙМ vip22.11.2018 14:01

В Будуканской зоне находилось две тысячи заключенных. Примерно половину зеков составляли чечены и ингуши, другая половина была более интернациональная: русские, украинцы, белорусы, немцы, татары, прибалты, армяне и другие народы и народности. Но только чечены и ингуши вели себя обособленно, создали в зоне свою автономию. Поскольку свинину они не ели, то отдельно ходили в столовую и имели своих поваров. «Хозяин» лагеря дал им три барака, разрешил и жить отдельно. Один только чечен по имени Ваха не жил с ними. Ваха был вор в законе и жил в бараке с ворами. Сам он высокого роста, широкоплечий, носил широкие шаровары и длинный атласный кушак.
Было в зоне еще пять воров-законников. Зона Ваху уважала за справедливость. Если кто у него спрашивал, почему он с земляками не живет, он говорил так:
— Мне все равно, земляк или нет. Главное, человеком надо быть и делать все по справедливости.
В зоне часто случались крупные конфликты. Чечены, сбившись в отдельную мощную стаю, стали наглеть и вести себя вызывающе. Ночью опасно стало ходить в туалет, который находился в углу за бараками. Бывало, зек поругается днем с чеченом, так они его ночью в туалете зарежут и кинут в дырку. А бывало, обознаются да не тех зарежут. И такое случалось. Утром приедет машина-говновозка выкачивать, так два-три трупа из ямы поднимают. Мужики поговорят, пошумят пару дней и успокаиваются — привыкли. Стали по двое-трое ходить ночью в туалет. Не раз мужики обращались к ворам с вопросом, когда кончится этот беспредел. Ваха ходил по баракам, говорил землякам: «Вайнахи, ради Аллаха, не злите мужиков, кончайте резать людей, подымутся ведь».
Неделю-две было тихо, а потом все начиналось сначала. Лагерное начальство тоже привыкло к этому, не обращало внимания.
Так жила зона, шли месяцы, годы. Чаша терпения мужиков становилась все полнее и полнее. Последней каплей стало убийство чеченами одного пацана. Его воры послали за «дурью» (анашой) к чеченам в восьмой барак, и он оттуда не вернулся. Воры позвали Ваху и сказали:
— Иди принеси пацана.
А мне наказали идти с Вахой и охранять его со спины, если что. И мы пошли. Зашли в барак, стали на пороге. Ваха спросил по-чеченски:
— Где пацан?
Один чечен ответил:
— Под полом.
Ваха повернулся ко мне, сказал:
— Подымай доски.
В этот момент кто-то из чеченов кинул нож. Нож просвистел над моей головой и воткнулся в верхний косяк дверей. В ответ я кинул свой «финяк», который воткнулся в стойку нар, а тот, что был в косяке двери, выдернул и забрал себе. На этом обмен любезностями и «верительными грамотами» был закончен.
Ваха поднял пацана на руки, вышел на улицу, я за ним. Пришли в свой барак, положили пацана на стол посреди барака. Вечером вернулись с работы мужики, молча постояли у тела покойника и пошли на ужин. После ужина собрались в круг, заварили чифирь. И старый каторжанин по кличке Колыма сказал:
— Все, мужики, хватит. Пора их выгонять из зоны. Кто боится смерти, не лезь, а я смерти не боюсь и терпеть больше не могу.
На другой день шли с работы, как обычно, двумя колоннами: колонна чеченов с одной стороны, «интернационал» — с другой. Подошли к зоне, послышалась команда: «Колонна, стой!» Стали. Из нашей колонны вышел парень, направился к чеченам и крикнул:
— Муса, хочу сказать тебе пару слов, выйди из колонны.
Вместо Мусы вышел солдат с автоматом в руках, закричал:
— Стой! Назад! Буду стрелять!
Парень посмотрел на солдата, рванул на груди куртку.
— На, стреляй, падла! — А сам продолжал идти на колонну.
Солдат дал очередь из автомата над головой парня. Но парень — ноль внимания и фунт презрения, шел на колонну. Кто-то из нашей колонны крикнул:
— Вперед!
Одна колонна зеков кинулась на другую. Началась резня и настоящее «Мамаево побоище».
Начальник лагеря, окруженный «дубаками» (охранниками), только успевал давать команды. Солдаты палили из автоматов над головами зеков. Но никто на стрельбу внимания не обращал, каждый видел перед собой только врага. Чечены и ингуши поначалу дружно отбивали натиск «интернационала», но не выдержали столь мощного взрыва зековского терпения. Часть чеченов потянулась к лесу.
«Хозяин» зоны приказал солдатам сделать кольцо и заорал:
— Чечены! Кто хочет жить, прыгайте в кольцо к солдатам!
Но резня продолжалась.
«Хозяин» вызвал пожарные машины. Приехали две пожарки и стали бить водой из брандспойтов по дерущимся. Но это было бесполезно, мертвому припарки. Зеки порезали все шланги, а машины перевернули вверх колесами. Часть зеков ломанулась в зону. Резня продолжалась и там. Теснимые «интернационалом», чечены спешно покидали зону. Когда стало темнеть, в зоне не осталось ни одного чечена, только на поле брани то тут, то там валялись раненые и убитые.
«И тут считать мы стали раны, товарищей считать». Только убитых с обеих сторон было человек триста двадцать, очень много раненых. Мало кто из зеков отделался легким испугом.
К «хозяину» зоны подошел Шпала — вор в законе — и сказал:
— Начальник, сколько раз мы тебя предупреждали, ты не слушал нас, вот теперь сам расхлебывай эту кашу.
Три дня зеков не водили на работу, приводили зону в порядок. Бесконвойники возили трупы и по-быстрому закапывали на «участке номер три» (кладбище).
Да, такой резни в своей жизни я больше не видел. Разве что в Бодайбо на Мамаканских рудниках было нечто подобное. Но там зеки восстали против ментов и «дубаков», которые довели их голодом и издевательствами. Там тоже тогда полегло народу не меньше.
На четвертый день меня позвал Шпала, сказал:
— Дим Димыч, иди за зону к чеченам. Я говорил с «хозяином», солдаты тебя пропустят. Скажешь Вахе, чтобы шел в зону, а то он тоже «юзонул» туда. Отнеси ему морфий, пусть ширнется, и приведи его.
Я пошел. Солдаты, увидев меня, стали кричать:
— Стой! Куда идешь?
— К чеченам, — ответил я.
— А не боишься? — спросил кто-то из солдат. — Раненый зверь, он вдвойне опасней.
— Нет, не боюсь.
Солдаты меня пропустили. Когда я подошел к чеченам, они, все перебинтованные, кто сидел, кто лежал на земле. Ваха увидел меня, подошел. Я передал ему сверток, сказал:
— Ваха, иди в зону, тебя воры ждут.
Ваха развернул сверток, взял «машину» (шприц), тут же ввел в руку наркотик. Постоял несколько минут, обвел взглядом разбитое войско и крикнул по-чеченски:
— Вайнахи, я пошел в зону, меня воры зовут.
Когда мы с Вахой зашли в зону, мужики стали спрашивать:
— Ваха, ты-то что юзонул?
А он басом на всю зону:
— Вижу, всех черных убивают, думаю, что и меня кто-нибудь по запарке цапанет. Из зоны я видел побоище за зоной и, когда первые чечены потянулись к лесу, понял: моя чеченва не выдержит натиска. Тогда я ушел из зоны и сказал «хозяину», чтобы дал дополнительный конвой и сделал кольцо, если не хочет потерять свои погоны и должность, когда в зоне некого станет охранять.
Зашли в барак, воры стали спрашивать Ваху:
— Ну, как там твои беженцы?
— До сих пор не могут прийти в себя.
Постепенно все утихло. Зеков стали водить на работу. Чеченов за зоной увезли и сделали для них отдельную биржу. (Из книги В.Пономарева "Записки рецидивиста")

Упомянуты:

Ваха (Чечен)

Санька (Шпала)

Учреждение: ИК-10; Будукан.

ответить