ПРАЙМ КРАЙМ vip12.01.2023 12:45

Горное дело Бергер усвоил поразительно быстро.
Рядом с ним на нижних нарах вагонки сидит его гость и друг Леша Седых, один из немногих настоящих урок в нашем лагере. При ограблении магазина Седых застрелил подоспевшего милиционера и был очень обижен, когда попал за террор к пятьдесят восьмой — «контрикам». Внешне решительно ничто не выдает в нем «вора в законе». Но он неоднократно доказывал поступками принадлежность к этой категории блатных: наотрез отказывался носить стройматериалы для вышек («Гражданин начальник, завтра, может быть, побежит мой товарищ, а я должен строить вышку, с которой будут по нем стрелять?»), за что часто сидел в карцере. Работал Леша на электростанции, что было вполне допустимо по его понятиям, ибо никому не могло повредить.
Седых — мужчина средних лет, толстоватый, с добродушным открытым лицом. Наколок у него нет и разговаривает обычным языком, блатным пользуется, только когда рассказывает в лицах какое-нибудь приключение из своей жизни — он много шатался по тюрьмам. Поет он не хуже Бергера, к тому же хороший гитарист. Песни, которые я слышал в его исполнении, далеко затмевали все нарочито блатные шансоны, столь модные в шестидесятых годах.
Перебрав несколько раз струны, он начинает приятным тенором:
Я не растратил государственные миллионы,
Не посещал кафе-шантан я никогда,
Я не носил на скачках модные фасоны,
Не пил с кокотками французского вина...
За дверью, в тамбуре, где стоит большая параша (после побега Батюты бараки ночью закрываются на висячие замки) и где ребята курят — курить в секции привилегия бригадиров, — раздаются крики, шум, возня. Кто-то из слушателей, сидящий у двери, кричит:
— Тише, Леша поет! Но возня усиливается.
И вот я за решеткой загораю,
Тут в изоляторе, на пайке двести грамм,
На верхних нарах я лежу и размышляю,
Как не везет нам в жизни, босякам... —
поет Леша, и в этот миг группа воюющих вваливается в секцию.
В гуще кричащих, дерущихся людей, как скала среди волн, невысокая плотная фигура, лицо в крови. Оттолкнув нескольких, этот человек хватает у печки большой обломок стланика и хочет наброситься на обидчиков. Узнаю Омара, старого басмача. Его останавливает Седых, они что-то быстро говорят по-узбекски. Потом Леша поворачивается к Бергеру, который уже встал и угрожающе смотрит на старика:
—Оставь его, Борис, он говорит, что зря напали на него, он искал земляка. Иди, аксакал!— обращается Леша к старику, и тот выходит.
— Что делать с ним, все время дерется!— ворчит бригадир. — Лезет один на целую бригаду, скольких уже покалечил... В Оротукане грека одного убил кочергой, тот, правда, был сексотом... но с такими повадками бабаю свободы никогда не видать!
— Ну и шут с ним! Давай лучше заварим, Борька! Когда-нибудь его убьют... Оставить гитару? Поди, Федя тебя научит? (Кресс Вернон. Зекамерон XX века)

ответить