15722

Тольяттинское обозрение

Двенадцать человек банды Владимира Агия, оказавшихся на скамье подсудимых, обвинялись в организации вооруженной банды и убийствах двух тольяттинских криминальных авторитетов Александра Маслова и Владимира Биличенко. Кроме того, за агиевской братвой числится серия взрывов и разработка убийств всей верхушки тольятинского рэкета: от патриархов бандитского промысла Владимира Вдовина, Сергея Купеева и Владимира Карапетяна до вора в законе Буцека и выдававшего себя за коронованную особу Гургена. Кроме того, под пули пацанов должен был лечь один из жигулевских авторитетов Игорь Курносов, а приближенному Димы Большого Игорю Звереву и тольяттинскому авторитету Герасимову готовился веселый подарок в виде куска динамита. Одним словом, руками агиевских мальчишек в Тольятти была развязана Первая великая рэкетирская война, целью которой являлся глобальный передел сфер влияния между преступными группировками. Именно с подачи этих юных отроков город в первый раз оказался залит бандитской кровью.

Октябрь 1991 года. В Москве танки разъезжают с флагами возле мятежного парламента, а в Тольятти тридцатилетний культурист и торговец крадеными запчастями Олег Хорошев по кличке Подарок, начитавшись детективов про крестного отца, приступает к формированию собственной банды. Тем более, что астрология, черная и белая магии, которыми он, по его собственным рассказам, владел, давали ему в руки силы провидения, а гороскопы, которые он сам и составлял, сулили великое будущее. Однако, судя по его положению барыги и рыночного вора, особым авторитетом у местной братвы он не пользовался. Это, без сомнения, вступало в противоречие с его мыслями о себе и, очевидно, побудило создать бригаду из зеленых, смотрящих ему в рот пацанов. Тогда еще трудно было предположить, что семнадцатилетние сопляки, которых Подарок наставлял в воровском ремесле, вскоре превратятся в юных террористов, которые приступят к отстрелу неугодных авторитетов.

Первыми, кого Подарку удалось убедить вступить в его шайку, оказались недавний выпускник ПТУ № 46 Дима Курбаленко, учащиеся того же учебного заведения братья Ревенко (Дима и Валера) и столь же юный Сергей Шилов - музыкант и перворазрядник по стрельбе из пистолета (вскоре ему это очень пригодится). Юноши считали себя предназначенными для более высокой миссии, чем гробить драгоценное здоровье на химическом производстве. И когда Олег Хорошев предложил им участвовать в весьма прибыльном бизнесе на свежем воздухе, парни не отказались. Тем более, что делать практически ничего не требовалось. На авторынке у химзаводов надо было найти какого-нибудь лопоухого приезжего простака с набитой запчастями толстой сумкой. Клиенту предлагали купить какую-нибудь шаровую опору и, когда тот опускал свою драгоценную кладь на землю, ее бесстыдно тырили быстрые мальчишечьи ручки. И пока незадачливый покупатель, хлопая ушами, бегал по рынку, его детальки уже обретали нового владельца. Вся операция занимала пятнадцать-двадцать минут.

За один день работы каждый член бригады получал по 6-8 тысяч рублей в зависимости от риска. Если учитывать, что средняя месячная зарплата тогда была в пределах 5 тысяч, то мальчики были очень довольны и на судьбу не жаловались. Чуть позже Хорошев приводит в шайку еще одного своего знакомого - Володю Карпова, работающего коммерческим агентом фирмы “Визави”. Деятельность по изыманию железок у честных граждан продолжает набирать обороты. Ворованные детали уже невозможно продавать сразу на месте, и для их хранения снимается две малосемейки в домах № 36 и 37 по Молодежному бульвару и квартира на улице Карла Маркса, 11. Здесь же и живут члены разрастающейся шайки.

Несмотря на то, что “бизнес” идет вполне успешно, Подарку хочется большего размаха и он подстегивает своих подопечных к поиску новых членов группы. Братья Ревенко вспоминают о друзьях детства, братьях Флештерах, и едут за ними в голодную Молдавию. Видя, что Ревенко летают на самолетах и денег не считают, Флештеры проникаются мыслью, что быть “деловым” в Тольятти выгоднее, чем корячиться на шахтах в Краснопартизанске (куда они как раз собирались). И, продав последнюю в доме ценную вещь - магнитофон “Маяк”, 16 октября 1991 года они без рубля в кармане поездом приезжают в Тольятти. Примерно через неделю Флештеры уже выходят на рынок. Несколько позже Курбаленко приводит в шайку своего приятеля Сашу Килевого. А в мае 1992 года возвращается из армии знакомый Ревенко Женя Моисеев, который тоже был не прочь заработать на жизнь честным воровством. С его появлением бригаду Подарка можно считать в целом укомплектованной, а безотказный воровской конвейер приобретает законченный вид.

С ноября 1991 года кражи на “железном” рынке принимают форму трудовой повинности, а схема развода клиента отрабатывается до филигранной точности. При этом сам Подарок никогда не ездит на рынок и не участвует в кражах, занимаясь лишь оперативным планированием (забегая вперед, отметим, что не будет он непосредственно участвовать и в предстоящих убийствах). Каждую субботу-воскресенье бригада выходит на работу. Курбаленко, Моисеев и братья Ревенко, действуя двумя группами, отвлекают какого-нибудь лоха и уводят его авоську. Шилов, Килевой и Карпов тут же продают детали. Флештеры, в силу своей природной “тормознутости”, заменяя гужевой транспорт, носятся с набитыми сумками. В случае конфликта вся бригада, напрягая свои не слишком большие мускулы, должна была внушить потерпевшему, что не стоит поднимать шума из-за таких пустяков. Но никаких эксцессов на рынке не случается. Впрочем, тащут мальцы не только детали, а все, что попадется под руку. Так, у одного московского полковника они умудрились спереть оперативные карты с грифом “секретно”. На счастье полковника, к 1992 году армия уже находилась в полуразвалившемся состоянии и военная прокуратура уголовного дела не возбудила.

Особой любовью у ребят пользовались чужие документы. Курбаленко паспорта вовсе коллекционировал, и, когда банду будут брать, оперативники найдут у него целый склад серпасто-молоткастой продукции. Из-за напряженного рабочего графика деньги у ребят текут рекой. Однако не надо думать, что аромат дармовых денег вскружил мальцам голову и они погрузились в пучину разврата. Подарок держит подконтрольную ему братву на коротком поводке. Все деньги за ворованные детали идут в “общак”, который он контролирует. Подарок сам и выдает зарплату. По его приказу в группе действуют жесткая дисциплина, чем-то схожая с военным уставом. Главное условие Хорошева - сухой закон. Эта мера объясняется тем, что пьяный много болтает лишнего и в таком виде легче привлечь внимание милиции, а для их общего дела это невыгодно. Важность этого пункта правил настолько плотно входит в мозги пацанов, что, после того как Килевой, перебрав огненной воды, устроил разборки с бабками у “Космоса”, ребята сами кулаками объяснили ему, какой нехороший поступок он совершил. Хорошев вводит и четкую иерархическую лестницу. В качестве криминальной Библии он рекомендует читать “Крестного отца”, которого сам перечитывал несколько раз. Следуя примеру своего кумира, все участники группы выучат “Отца” почти наизусть. И навсегда зазубрят, что наверх можно выбиться, лишь соблюдая дисциплину и беспрекословно подчиняясь приказам старшего. Поэтому ущемления личной свободы воспринимаются в шайке как само собой разумеющееся.

Выбрав наиболее сильных – Диму Курбаленко и Диму Ревенко - кураторами группы, Подарок знал, что в его отсутствие никто не наломает дров. А играя на неприязни кураторов друг к другу, Хорошев мог быть уверен, что за его спиной не возникнет заговор. Но на весну 1992 года ни о каком заговоре речи не шло. Будучи намного старше подопечных, Подарок пользуется непререкаемым авторитетом. В его присутствии боятся курить и материться. Ни о каком неповиновении не может быть и речи: Хорошев воспринимается как авторитетный гангстер, спорить с ним - значит пререкаться со всесильной мафией, а это, как считают подростки, - не прощается. Тем более, что Подарок любит рассказывать пацанам о своих дружеских отношениях с “одним из самых крутых тольяттинских авторитетов” - Владимиром Агием.

Для того чтобы понять, что заставило превратиться заурядную воровскую шайку в бригаду убийц, готовых залить свинцом пол-Тольятти, нужно вспомнить тогдашнюю криминальную обстановку в нашем городе. К тому времени в Тольятти заправляли старогородские авторитеты. На слуху были Напарник, Маслов, Вова Армян, Купеев, Биличенко и т.д. Их объединял критический для рэкетира возраст (на тот момент им, в среднем, было около тридцати) и давние приятельские отношения. Под контролем старогородских находился едва ли не весь тольяттинский бизнес и, естественно, выгон вазовских машин.

Это было время, когда бандиты начинали отходить от чистого рэкета и, переместив свое внимание от небогатых комочников и рядовых покупателей машин на крупные фирмы, приступали к освоению теневых финансовых потоков. Что, как показало время, оказалось значительно выгоднее, чем рядовое вымогательство. В результате все теснее становится смычка тольяттинских авторитетов и официального бизнеса. Владимир Карапетян регулирует договорные отношения, подрабатывая в фирме “Арарат-Лада”. Сергей Купеев трудится замом генерального директора по сбыту в фирме “Нанси”, которая отгружает вазовские тачки и охраняет строительные площадки. Владимир Биличенко (Хохол) возглавляет кооператив по тонировке стекол “Мираж” и, первым проникнув на главный конвейер, занимается организацией массовых отгрузок автомобилей для целого ряда фирм.

Владимир Вдовин (Напарник), бывший тогда заместителем начальника кооперативов “Надежда” и “Волна”, начинает интересоваться банковским бизнесом, и его имя связывают с организацией Средневожского коммерческого и Самарского крестьянского банков (ныне оба учреждения, видимо выполнившие свою функцию, - счастливые банкроты –прим.) Сращивание рэкета с бизнесом, без сомнения, являлось новой ступенькой в развитии тольятинского преступного мира. Перед бандитами раскрылись новые, ранее им и неведомые финансовые горизонты. Однако не все бандиты сумели вскочить на подножку предпринимательской инициативы и принять участие в прогрессивном процессе коммерциализации рэкета. Ибо, как выяснилось, для этого нужно уметь считать до десяти и иметь лингвистический запас хотя бы в пятьдесят слов.

Увы, для многих обладание даже этими качествами являлось недосягаемой роскошью. Вынужденные пробелы в образовании такая братва восполняла избытком физических методов воздействия на подведомственных предпринимателей. Что заставляло последних нервничать и сращиваться с более интеллигентными слоями рэкета. Дальнейшее развитие событий должно послужить для нерадивых школьников хорошим примером того, что умным и спокойным быть лучше, чем дурным и драчливым. Поскольку последним ничего не оставалось делать, кроме как и далее заниматься рядовым вымогательством, что уже не обеспечивало надлежащих прибылей. В то время как их более интеллигентные конкуренты, используя мощные теневые финансовые потоки, все более укрепляли свои позиции. Неудивительно, что, чувствуя, как их оттирают на обочину жизни, некоторые тольяттинские бандиты все более впадали в обиду по отношению к авторитетам, с которыми они еще недавно стояли вровень.

Пошли разговоры о том, что часть пацанов стала барыгами и правильные законы променяла на “капусту”. Однако подоплекой этого нытья, без сомнения, была зависть и желание занять прибыльное место самим. Не имея возможности как-либо иначе решить эту проблему, представители второго эшелона тольяттинского рэкета придумали расчистить себе территорию, физически устраняя своих более удачливых конкурентов. Как говорится, “нет человека - нет проблемы”.

Судя по всему, идеологами отстрела выступили два тольяттинских авторитета Владимир Агий и Воронецкий. Которые, страдая защемлением амбиций, похоже, лелеяли планы перестрелять своих конкурентов и, заняв их место, возглавить городское криминальное сообщество. Агий заявил о себе еще в 1990-м году в бригаде на вещевом рынке в Новом городе. Вскоре после чего он поднялся, взяв под контроль несколько комков, и имел долю с автомагазина “Жигули”, через который шла отгрузка вазовских малолитражек. На этом же магазине кормился и бывший сотрудник милицейского батальона Воронецкий, также превратившийся к этому времени в уважаемого бригадира. Кроме того, ему отплачивал и ряд киосков в Автозаводском районе. И кое-что перепадало с автомагазина на пятом ВСО. Однако в 91-92 годах оба умудрились переругаться едва ли не со всем преступным бомондом Тольятти, и их положение стало достаточно зыбким. В начале 91 года у Агия резко обостряются отношения с представляющимся вором в законе Гургеном. Как считает Агий, Гурген, в отличие от недавно умершего Яблочки, живет не по понятиям, а по принципу: кто больше заплатит - тот и прав. А посему Агий отказывается признавать правоту его полномочий. Осенью 1991 года на улице Ленина между ними происходит суровый разговор со взаимными угрозами, после чего их пути окончательно расходятся.

Позже происходит конфликт с Гургеном и у Воронецкого, который примерно так же, как и Агий, с большим сомнением относился к воровской короне последнего. Незадолго перед своим днем рождения Воронецкий получает от Гургена бутылкой из-под шампанского по голове. Такой казус случается в гургеновской «девяносто девятой» около гостиницы “Волга”. Говорят, что конфликт произошел из-за отказа Воронецкого отплачивать Гургену долю в “общак” с подконтрольного ему магазина на пятом ВСО. Ну а Напарник для партнеров вообще был воплощением всего нехорошего. Тем более, что у Агия с ним были давние напряги. Рассказывают, что еще в бытность Агия швейцаром в кафе “Центральное” между ними случилась драка, в которой каждый приписывал победу себе... Но вряд ли эта давняя ссора была главной причиной нынешней антипатии. Главное заключалось в том, что несколько точек, на которых кормились Агий и Воронецкий (в том числе и магазин “Жигули”), стали уходить под патронаж Напарника. Так что и прежде с сомнением относившиеся к его авторитету партнеры возненавидели его лютой ненавистью.

На том же финансовом поприще разошлись интересы братков и с Сергеем Купеевым. Как-то однажды Агий даже попытался взять под крышу одну из его фирм. Однако, как утверждает народная молва, приехавший на разборку Купей попросту спустил с лестницы незадачливого Аль Капоне. Чего, конечно, Агий простить не мог. Были претензии у партнеров и к Хохлу (Биличенко), который, проникнув на ВАЗ, на отгрузке автомобилей получал очень существенные прибыли. И пацанские души братков глубоко задевал тот факт, что при этом он ни копейкой не делился со своими бывшими друзьями. Не нравились партнерам и многие другие тольяттинские авторитеты, поскольку те занимали прибыльные места, на которых Агий и Воронецкий уже давно в сладких снах видели себя. Одним словом, все более разгоравшийся в душах партнеров огонь неудовлетворенности привел их к мысли физически устранить своих более удачливых конкурентов, а затем поделить город. Тем более, что после недавнего убийства одного из самых крутых бригадиров Тольятти Герасимова среди братвы ходили слухи о появлении каких-то “ментовских эскадронов смерти”, которые валят уголовных авторитетов. И, видимо, партнеры рассчитывали, что предполагаемые убийства братва также спишет на ментовский беспредел. Одним словом, было решено действовать. Дело оставалось за исполнителями.
В этом смысле как нельзя лучше подходил Подарок с его отмороженными подопечными. Знакомство Агия с Подарком относится ко временам двухлетней давности, когда они вместе рэкетирствовали на вещевом рынке Автозаводского района. К моменту описываемых событий Хорошев без сомнения признавал авторитет Агия. А еще и рассчитанный самим Подарком гороскоп указывал на то, что судьбы их неразрывно связаны и обоих ждет великое будущее. Как впоследствии рассказывали подопечные Хорошева, он неоднократно им объяснял, что их организация подчиняется только Владимиру Агию, который для самого Подарка является братаном по духу и наставником в воровской жизни. И у которого “даже самые правильные пацаны могли бы поучиться соблюдению воровских понятий”.

Агий предлагает Хорошеву взять на себя исполнение заказа на отстрел конкурентов. Обещая, что оплата будет производиться по головам, щедро и без задержек. К тому же, проявив себя в деле как настоящий пацан, после победы над врагами Подарок, без сомнения, займет одно из главенствующих мест на местном бандитском Олимпе. Хорошев дает согласие. С апреля 1992 года Подарок начинает психологическую обработку своих подопечных. Он заявляет им, что нехорошие дяди стали притеснять правильного пацана Володю Агия. Подарок рассказывает, что Купеев, держа Новый город, не дает Агию, а значит и им, развернуться. Напарника он характеризует исключительно как заносчивого врага, которой отобрал у Агия все, что тот нажил своими трудовыми мозолями. А продавшийся за “капусту” Гурген их в этом поддерживает. Одним словом, враги должны за беспредел заплатить кровью. И их пацанский долг- вступиться за несправедливо обиженного братка.

Группа переходит на военное положение и начинает готовиться к отстрелу агиевских врагов. Сам Хорошев едет в свою оренбургскую деревушку и привозит два обреза шестнадцатого калибра. Через некоторое время в банде появится боекомплект, достойный маленькой террористической группы: штык-нож и нож-мачете, два обреза, три самодельные бомбы, несколько “лимонок” и гранат РГД, два Макарова, пистолет ТТ, “мелкашка” с оптикой, четыре тротиловые шашки, автомат АКСУ и, наконец, спортивный пистолет Марголина, из которого убьют Маслова и ранят его телохранителя Снежкина.

Складывается впечатление, что первоначально инфантильные мальчики Хорошева воспринимали заказ на убийство как увлекательную игру про крестного отца и его верную гвардию.

Им, без сомнения, было лестно, что к ним обращаются за помощью такие авторитетные люди. И ребятки вовсю корчили из себя бывалых наемных убийц. Однако первый же выход на дело показал, что изображать из себя “отвязанных” киллеров и быть ими на самом деле - немножко разные вещи. Первым должен был погибнуть Владимир Вдовин (Напарник). План его убийства был разработан общими мозговыми усилиями банды Хорошева в несколько дней. Цена за его голову была назначена в сто тысяч рублей. В середине мая 1992 года на неприметном “Москвиче”, найденном Подарком, Карпов, Курбаленко и Ревенко, взяв обрезы, едут к дому Вдовина на улице Ларина,75 и устраивают ему засаду. Однако, судя по всему, встретить его не шибко стремятся. Поскольку уже через два часа, посчитав, что свой долг наемных убийц они выполнили, пацаны, не дождавшись Напарника, засаду снимают и возвращаются домой.

Через день “киллеры” еще раз выходят на дело. Но на этот раз возвращаются еще быстрее со страшным рассказом о том, что на чердаке у Вдовина сидит снайпер. И они туда больше не пойдут, потому что тот может выстрелить. Был ли кто на чердаке у Напарника, или мальчонки просто сочинили это с перепугу, но убийство крестного отца Тольятти решено было отложить. До тех пор, пока снайпер куда-нибудь не денется.

Следующие покушения происходили примерно по тому же сценарию. “Киллеры” устраивали засаду на свою жертву, ждали ее пару часов и... отправлялись домой баиньки. Со стороны могло показаться, что беспощадные вершители воровской “справедливости” попросту трусят. На время оставив Напарника в покое, незадачливые киллеры в начале июня переключают свое внимание на Сергея Купеева. Сразу скажем, что кровожадные намерения террористов вновь окажутся невоплощенными. Но эта акция планируется более тщательно. Подарок самолично несколько раз водит пацанов к дому Купеева (Мурысева,71) для осмотра подходов, отходов и составления плана действий на местности. Главным киллером назначается Карпов, которому, по его собственным словам, «стрельнуть врага» не представляет трудности. На следующий день после разведки пацаны отправляются на дело. Карпов и Ревенко заранее прибывают к ДК 40-летия ВЛКСМ. Позже с обрезами и одеждой для Карпова подъезжает и сам Подарок. Карпов, переодевшись и взяв оружие, уходит к купеевскому дому. Однако уже через полчаса он возвращается назад, утверждая, что там слишком много народу и воплотить задуманное в жизнь не представляется возможным. Впрочем, звучит это как-то неубедительно, и братва начинает подозревать, что он просто сдрейфил.

Через пару дней операция повторяется. Увидев, что Карпов трусит, Подарок назначает ему в напарники более надежного Диму Ревенко. После корректировки новый план выглядит так. Первым стреляет Карпов, Ревенко его поддерживает, а в случае неудачи обеспечивает огневое прикрытие. Затем Карпов вскакивает на заранее подготовленный велосипед и скрывается с места трагедии (оранжевой раскладной велосипедик Дима Ревенко взял у племянника-прим.). Однако велосипедиком воспользоваться так и не пришлось. Полтора часа проболтав в засаде, Карпов и Ревенко возвращаются к братве и говорят: вы, конечно, будете долго смеяться, но у нас опять ничего не вышло.

Поняв, что убийство Купеева несколько затягивается, а разъезжать по городу с авоськой, полной обрезов, несколько рискованно, шайка оборудует базу на улице Мурысева, неподалеку от купеевского дома, в пустующей квартире сестры одного из членов банды
Сюда складывается рабочая одежда “киллеров” и оружие. Казалось бы, у Купея нет ни одного шанса остаться в живых. И в середине июня делается еще один выход на него. Заняв места, Карпов и Ревенко ждут. Поздно вечером Купеев приезжает. Но не один, а с охраной и друзьями, на нескольких машинах. Ревенко думает все-таки попробовать совершить покушение и окликает Карпова. Но тот, испугавшись, уже бросил обрез в кусты и прячется в арке соседнего дома...

Несмотря на то, что все достижения подарковцев сводятся пока только к устрашающим разговорам, бесконечному планированию убийств и безрезультатному сидению в засадах, в рэкетирских кругах, близких Агию, начинают разрастаться слухи о некоем батальоне смерти, который может пришить любого авторитета. И к Агию с Подарком потянулись рэкетиры, желающие решить свои проблемы чужими руками. Одним из первых в банду обращается за помощью замдиректора агрофирмы “Таис” Назаров и просит завалить рэкетира Станислава Курносова, с которым они не поделили автомагазин в Жигулевске. Взамен, после выполнения условий контракта, Агию обещана доля в этом самом автомагазине. К тому же в благодарность Назаров обещает братве помочь разобраться с Купеевым. Заказ принимается, и братва отправляется убивать Курносова в Жигулевск. И опять - никаких результатов. “Киллеры” два дня караулят жертву возле ее строящегося коттеджа. Однако жертва почему-то не приезжает. Пацаны отправляются в родные пенаты.

Спустя некоторое время поступает новый заказ. К Агию обращается Владимир Доровских по кличке Сивый. Он просит командира лихих джигитов убрать сразу две авторитетные личности: Владимира Карапетяна (Армяна) и Александра Маслова. Говорят, что поводом для такого разворота событий послужил конфликт с ними Доровских из-за десятка “шестерок”, которые тот выгонял с завода. В случае успеха Сивый обещал за смерть своих врагов откатить по “восьмерке”, плюс к этому банду Агия пускали в автомагазины, находившиеся под их крышей. Жадный Агий принимает и это предложение.Карапетяна предполагалась убить ножом, когда он будет возвращаться со стоянки домой. Агий знал Вову со времен швейцарства в кафе и поэтому говорил, что он и так маленький, хилый, поэтому пули на него тратить жалко. Для убийства готовился Килевой. Поддержку ему обеспечивает братва Доровских. В середине июня Килевой вместе с одним из ребят Сивого уезжает валить Карапетяна. Однако не проходит и двух часов, как он возвращается перепуганный до смерти и, заикаясь, рассказывает, что их пятерку заметила карапетяновская охрана. За ними гнались и они еле-еле оторвались от хвоста. Когда об этом узнал сам Сивый, он схватился за голову, причитая, что они “спалили” машину и его теперь вычислят.

Трудно сказать, связано ли это с вышеуказанным инцидентом, но, судя по всему, тольяттинскому рэкетирскому бомонду становится ясно, что за ним идет охота. Обстановка начинает стремительно накаляться. Потенциальные жертвы, по мере прояснения обстановки, постепенно сами перерождаются в преследователей и начинают предпринимать кое-какие ответные шаги. Гурген объявляет Агия вне закона. После такого заявления вора, пусть даже и не сильно им признаваемого, Агий увозит свою семью в Ульяновск, а сам ходит исключительно с охраной. Руководители банды понимают, что они теперь не могут рассчитывать на эффект неожиданности и, не совершив ни одного выстрела, уже записаны в кровные враги ряда мощных городских авторитетов. Учитывая, что их позиция перестала являться большим секретом для рэкетирской верхушки и привыкнув ощущать за спиной огневую поддержку молодняка, Агий и Подарок ведут себя все наглее и уже в открытую наезжают на зоны, которые им неподконтрольны. В частности, происходит конфликт с одним из бригадиров Напарника - Никитиным, который собирает деньги с азербайджанцев, торгующих у “Автолюбителя”. Агиевская братва в наглую приезжает к магазину и заявляет, что теперь дань будут собирать они. Не привыкшие к долгим дискуссиям, никитинцы тут же всаживают в Курбаленко “перо”, и на разборки приезжает сам Напарник. Агий признает поражение.

Собственно ранение Курбаленко стало первым случаем, когда не парни Агия играли чужими жизнями, а реальная угроза смерти коснулась их самих. До мальчонок, кажется, только теперь начинает доходить, что их занятия - вовсе не игра. Как следствие все более сгущающейся атмосферы в речах главарей банды, адресованных нерадивым исполнителям заказов, начинают появляться угрожающие нотки. Агий и Подарок требуют конкретных результатов. Все чаще идут разговоры о том, что в организации завелись предатели и трусы, которые не могут нажать на курок, когда этого требуют интересы дела. И если банда хочет выжить, то от этих крыс нужно немедленно освобождаться. Лозунгом становятся слова: “Выйти из группы можно только через смерть”. Игра в “киллеров” приобретает все более серьезную окраску. Перед агиевской братвой во весь рост встает проблема: или мы их - или они нас.

Отступать больше некуда. Однако трудно предположить, как дальше развивались бы события, если бы стечение обстоятельств не привело в конце концов к первому убийству. План покушения на Владимира Биличенко (Хохла) разрабатывается особенно долго и тщательно. Почти месяц уходит только на изучение графика жизни и привычек жертвы. Убийство Биличенко поручается боевой двойке Карпов- Ревенко, которые должны устроить засаду около дверей его квартиры. За смерть Хохла Агий обещает заплатить 100 тысяч рублей. Первый выход заканчивается ничем. Киллеры вновь не дожидаются жертвы. Подарок дает партнерам в подмогу Курбаленко и вновь посылает на задание. План немножко меняется. Ревенко и Карпов, в париках, с обрезами караулят Хохла возле лифта, а Курбаленко, стоя на запасной позиции, из пистолета Макарова и обреза должен поддержать их огнем и обеспечить отход. Итак, принеся оружие и надев возле дома Хохла парики, тройка занимает исходные рубежи. Однако, когда Хохол заходит в полутемный подъезд, Ревенко, который должен стрелять первым, его не узнает (а, может быть, делает вид, что не узнал). И Биличенко спокойно проходит мимо своих будущих убийц.

Подарок никаких объяснений более не принимает и посылает их на убийство вновь. Через несколько дней тройка с обрезами в руках звонит в 17-ю квартиру, где живет Хохол. Никого нет дома.

Поняв, что у хвастливого Карпова на убийство кишка тонка и он только мешается, Подарок отстраняет его от выполнения задания и переводит на рынок. Вся тяжесть работы “мясников” ложится на Ревенко и Курбаленко. 20 августа 1992 года киллеры, взяв обрезы шестнадцатого калибра, подходят к биличенковскому дому и видят Хохла, стоящего у машины. Они не раздумывают: делают залп, но промахиваются, попав в машину другого авторитета - Сараева. Агий нервничает и торопит пацанов скорее закончить дело. Цена за голову Биличенко поднимается до двух миллионов рублей. 16 сентября около десяти вечера, взяв обрезы и “лимонку”, наемники идут к дому Хохла, имея информацию, что тот сейчас должен ехать на какую-то стрелку. Но видят только спину Биличенко, уже идущего к машине в окружении четырех друзей (это были Рейстравой, Гладенький, Кнышенко и Кирячек). Курбаленко на ходу меняет план: он должен швырнуть в Хохла и его спутников гранату, а оставшихся в живых все вместе добивают из обрезов и пистолета. Но прежде чем они хоть что-то успели предпринять, боевая подруга Хохла с балкона замечает парней с оружием в руках и своим криком привлекает внимание Биличенко. Испугавшись, агиевцы бегут. Вслед за ними летит биличенковская братва. Но за углом дома № 28 по улице Баныкина Ревенко и Курбаленко разворачиваются и занимают оборону. Биличенко и его парни выскакивают прямо на стволы. И киллеры из-за балкона в упор их расстреливают. Больше всего достается Биличенко. С развороченным животом его везут в Баныкинскую больницу, где под именем Кости Щербина он умирает. Дабы не привлекать внимания правоохранительных органов, верные соратники крадут его тело из морга. Хоронят Биличенко с почетом на родной самостийной Украине.

После убийства Хохла в банде царит радостное возбуждение. Ревенко и Курбаленко многократно и в мельчайших подробностях повторяют рассказ о том, как они завалили авторитета.

Все воспринимают их как героев и тоже хотят совершить какой-нибудь подвиг. Одним словом, наконец-то пацаны доказали всему миру, что они не “твари дрожащие”, а настоящие суровые убийцы. Однако всеобщее “головокружение от успеха” приводит к тому, что в руководстве банды возникает разлад. Боссы начинают делить шкуру неубитого медведя. У Агия начинаются ссоры с Воронецким, судя по всему, относительно будущего их месторасположения в бандитской табели о рангах. И когда для убийства Напарника агиевцам понадобится укороченный автомат Калашникова, Воронецкий откажется его дать. В то же время стремительно разрастаются и амбиции Подарка. Понимая, что пацаны готовы идти ради него в огонь, Хорошев начинает свою собственную игру, осторожно намекая торпедам, что после убийства Напарника можно будет убрать и Агия. Однако не внутренние конфликты на тот момент представляли для банды главную опасность. Убийство Хохла буквально потрясло весь бандитский мир Тольятти. К этому времени наиболее прозорливые авторитеты уже начинают догадываться, откуда дует ветер. Над Агием и Воронецким продолжают сгущаться тучи. За ними начинается охота. Агий, видимо чувствуя, что в Тольятти небезопасно, уезжает в Самару. Воронецкий забирается в бронежилет. К слову сказать, опасаясь новых покушений, практически все тольяттинские авторитеты, и даже вор в законе Гурген, передвигаются не иначе как в пуленепробиваемых распашонках. Быстрое увеличение количества врагов Агия и Воронецкого, в свою очередь, объективно увеличивало и количество заказов, размещаемых у хорошевских киллеров на их отстрел. Причем отлагательства подобные мероприятия уже не ждали. Образно говоря, каждая секунда промедления работала на врага. Впрочем, малолетние убийцы уже перешагнули барьер смерти и с ними самими ничего страшного не случалось. Это дало им уверенность, что так будет и впредь. И потому они готовы были убивать вновь.

Поблагодарив Курбаленко и Ревенко, но так и не отдав им заработанные деньги, Агий и Подарок отправляют киллеров на очередное задание. 7 октября по приказу своих боссов Сергей Шилов бросает “лимонку” в толпу возле гостиницы “Волга”. Но кому предназначается этот сюрприз конкретно - ему не объясняют. Просто говорят, что взрыв должен произойти ровно в 20 часов на точно обозначенном месте. Шилов выполняет все инструкции. Но по какой-то невероятной случайности взорвавшаяся граната не причиняет вреда ни одному человеку. По еще одной странной случайности осколками раскурочивает “девяточку” заместителя городского ГАИ, оказавшуюся в это же время возле гостиницы. В середине октября создается новый план убийства Напарника, который, по мнению боссов, представляет наибольшую опасность. За Вдовина исполнителям обещают заплатить хорошие деньги. Напарника хотят завалить из винтовки с оптическим прицелом из окна квартиры Подарка, которое как раз выходило на дом Напарника. Но в банду приходит информация, что Напарник часто навещает авторитета Василия Горюшкина, который лежит в седьмой медсанчасти с расшалившимися почками, поджелудочной железой и активной фазой наркомании. С начала ноября Курбаленко, Ревенко и Шилов, вооруженные автоматом АКСУ, пистолетом Марголина и гранатой, регулярно дежурят у корпуса больницы. Однако и на этот раз удача оказывается на стороне Напарника. После того как киллеров едва не задержал проезжавший мимо наряд милиции, засада снимается.

3 ноября Тольятти потрясла новая кровавая акция: на пороге собственной квартиры был застрелен Сергей Купеев, тот самый, на которого агиевцы делали несколько безуспешных вылазок в самом начале своей киллерской карьеры.

На этот раз авторитета подстерегли, когда он спускался по лестнице. Жена Купеева, услышав выстрелы, открыла дверь, и смертельно раненый муж буквально рухнул ей на руки (в суде причастность банды Агия к убийству Купеева доказана не была- прим.).

Вскоре банда переключает свое внимание на Александра Маслова. Тем более, что оказывается - дом Маслова на Молодежном бульваре- соседний с тем, где живут киллеры. А значит, выяснить распорядок дня авторитета ничего не стоит. Убийство было назначено на пятницу, 13-е (ноября). Этот день был выбран по настоянию Подарка, который, основываясь на своих познаниях в черной магии, утверждал, что такие дни издревле предназначались для жертвоприношений. А значит, убийство должно пройти как нельзя лучше. Дежурными киллерами назначаются Курбаленко и Шилов.

Около 7 часов вечера Шилов переодевается в рабочую одежду, берет пистолет и отправляется к подьезду Маслова.

Однако идти он вынужден один, поскольку Курбаленко участвовать в операции отказывается, заявив, что у него болит живот (потом выяснится, что в это время он развлекался у своей подружки в Комсомольске-прим.). В полдесятого из подъехавшей «девяносто третьей» выходят Маслов и его телохранитель Снежкин по кличке Снег. Шилов спокойно подходит к ним и всаживает из спортивного “Марголина” две пули в спину Маслова. Первая же пуля попадает жертве в сердце. Третьим выстрелом Шилов ранит Снежкина в шею. Снегу повезло, так как следующий патрон пошел наперекос, и пистолет заклинило. Поэтому перворазрядник по стрельбе и музыкант Сережа Шилов не смог добить его контрольным выстрелом в голову. Поняв, что Снежкин только лишь ранен, Шилов, пробежав немного, выкидывает пистолет в палисадник и уходит на «базу». Когда хоронили Маслова, на протяжении часа улица Карла Маркса была закрыта для движения, а спецслужбы, осуществляющие негласный контроль за похоронами, с удивлением насчитали потом на пленке около 150 чиновников администрации и милицейских тузов, пришедших проститься с криминальным авторитетом.

Парни Подарка все более и более раскрепощаются в своих кровожадных наклонностях. 9 ноября предпринимается попытка взорвать авторитета Герасимова.

К его машине, стоящей возле гостиницы “Жигули”, братва намеревается прикрутить две мины. Однако из-за большого скопления свидетелей акция откладывается. 26 ноября Шилов с Ревенко бросают две гранаты в окна гостиничного номера Гвосалии, более известного как вора в законе Буцека, который поддерживал их противников. Но киллеры, перепутав окна, закидывают соседний этаж. К счастью, взрывом разносит пустое помещение. Руководствуясь стратегическими соображениями, Агий бросает главные силы банды на вора Гургена. Цена его буйной головушки - “девятка”. Ответственность за выполнение операции возлагается на уже показавшую себя в деле гвардию группировки: Ревенко, Курбаленко и Шилова. Киллеров торопят, говоря, что времени в обрез и все надо закончить до 6 декабря. А потом на время разъехаться. Потому что их всех, кажется, обложили. Причем не только враждебные рэкетиры, но и правоохранительные органы. Подарок даже начинает инструктировать своих пацанов, как вести себя в случае задержания.

25 ноября около девяти вечера убийцы, вооружившись “лимонкой”, пистолетами Макарова и ТТ, отправляются к гургеновскому дому на Автостроителей, 48, караулить вора.

Но, увидев лишь стоп-сигналы отъезжающей тачки Гургена, киллеры снимают засаду. 3 декабря выход повторяется. В охоту за ним включены две автомашины и бригада из семи человек. Но Гургена опять хранит судьба и, не дождавшись его, пацаны возвращаются на базу и ложатся спать. Ровно в шесть утра две группы оперов тольяттинского УВД, подкрепленные сотрудниками ОМОНа, одновременно разносят двери квартир киллеров на улице Карла Маркса и Молодежном бульваре. Не успевшие ничего понять, бандиты практически не оказывают сопротивления. Лишь Курбаленко сдуру кинулся на опера и получил заслуженный удар прикладом. В одной из квартир на полке с одеждой лежал любимый пистолет киллеров - ТТ. А в шкафу - самодельная бомба.

Собственно, арестовав убийц, милиция оказала им неоценимую услугу и, можно сказать, спасла их жизни. Поскольку к этому времени в правоохранительных органах имелась информация о том, что руководители группировки, заметая за собой следы, планируют убрать исполнителей своих заказов. Брошенные за решетку, “торпеды” оказались защищенными не только от козней предавших их руководителей, но и от праведного гнева друзей и близких убитых ими авторитетов. Чего не избежал оставшийся на воле Воронецкий. 18 декабря, когда он выгуливал собаку во дворе собственного дома, его постигла участь, которую он сам «заказывал» для других авторитетов. Подошедший сзади киллер всадил в него обойму из пистолета. Воронецкого не спас и предусмотрительно надетый бронежилет.

Обложенному со всех сторон правоохранительными органами и жаждущими возмездия тольяттинскими бандитами Агию удавалось почти полгода оставаться неуловимым. Однако 4 июня 1993 года тольяттинские оперативники берут наконец-то Агия на квартире у его новой жены. Берут с пистолетом, который он безуспешно пытается выбросить с балкона.

Самым хитрым в данной ситуации оказался бог войны, маг и рэкетир Подарок, который, почувствовав, что пахнет жареным, бросил своих воспитанников на произвол судьбы и слинял подальше, в Германию.

Да так хорошо замаскировался, что его до сих пор найти не могут. Что же касается остальных членов банды, их дальнейшие перспективы мало кому видятся радужными. Будут они выпущены на волю или попадут на зону - и там и там их уже ожидают. И вовсе не с букетами роз. Похоже, что мести со стороны друзей убитых ими киллеры опасаются даже больше, чем нашего гуманного правосудия. Тем более, что первые плоды предстоящего им убийцы успели попробовать уже в следственном изоляторе (где они сидят в ожидании приговора уже четыре с половиной года). Еще в начале судебного процесса в одной камере с агиевцами оказался тоже к этому времени посаженный Курносов. Тот самый, которого они подрядились завалить в Жигулевске. И амбал Курносов, не теряя времени, тут же в камере, начинает обижать своих хлипких убийц. Да так, что на ближайшем заседании киллеры обращаются к судье с ходатайством, чтобы Курносова от них отселили. А когда конвоируемый Агий столкнулся в сизо с братом убитого Сергея Купеева - Гариком (тоже ныне уже убит), он потребовал себе дополнительную охрану и стал опасаться покушений. Даже еду ему приносили из дома, поскольку он боялся, что тюремная баланда может быть отравлена.

О том, как велось следствие по делу банды Агия, стоит рассказать подробнее.

Главная тяжесть первого - оперативного - этапа работы ложится на плечи сотрудников криминальной милиции УВД города.

Летом-осенью 1992 года, когда Тольятти впервые испробовал все удовольствия гангстерской войны, быстро выяснилось, что местное УВД не в состоянии контролировать ситуацию и проигрывает бандам по всем статьям. На тот момент милиционеры практически не знали точного расклада бандитских сил и, не имея почти никаких рычагов влияния на криминальных авторитетов, могли лишь фиксировать очередные убийства да собирать стреляные гильзы. К тому же, не имея милицейского спецназа, готового лезть под бандитские пули и класть бригадиров мордой в асфальт, руководство УВД просто боялось проводить полномасштабные операции по арестам наиболее «отличившихся» авторитетов. Да и возбуждение уголовных дел по бандитским статьям сильно подпортило бы всю статистику - в то не до конца излечившееся от наследия социализма время в Министерстве внутренних дел все еще принято было считать, что организованной преступности у нас нет. Поэтому, когда приехавший из Узбекистана следователь Масолапов предлагает начать разработку по некоей банде киллеров и впервые за всю историю Самарской области возбудить дело по 77 статье УК РФ («Бандитизм»), на него в прокуратуре испуганно машут руками. Но Масолапов убеждает прокурора города Меркулова в своей правоте. И вместе с заместителем начальника угро Федоровым Масолапов начинает работу. Главная тяжесть первого - оперативного - этапа работы ложится на плечи сотрудников криминальной милиции УВД города. В результате долгой и кропотливой работы им при поддержке прокурорского следствия удается проверить на причастность к убийствам Биличенко, Купеева и Маслова около 350 человек. Усилия оперов не пропадают даром. Ситуация с тем, кому нужны эти убийства и кто их мог исполнять, постепенно начинает проясняться. А уже с середине ноября вся банда Агия находится под колпаком. В конце месяца оперативники фиксируют подготовку киллеров к отъезду из города. Чуть позже приходит информация, что киллерам уехать не дадут. И, скорее всего, где-нибудь в Волге вскоре найдут несколько неопознанных трупов. Опасаясь потерять столь ценных для следствия кадров, правоохранители моментально разрабатывают операцию и производят захват банды.

Однако, как показало время, арестовать бандитов - это еще не самое главное. Чтобы доказать их вину, предстоял огромный труд.

Вся тяжесть работы свалилась на плечи все того же следователя Масолапова, у которого в то время в производстве находилось еще 14 дел. Поэтому с самого начала следствие захлебывается от нехватки времени и бумажной волокиты. Следствию не хватает людей, чтобы одновременно вести допросы, очные ставки, выезжать на места преступлений. К тому же в избалованной тихим загниванием социализма России практически нет опыта и специалистов, знающих, как разматывать дела по организованной преступности. Тем не менее, следствие движется. Суровые киллеры начинают колоться почти сразу. Дополнительная разговорчивость у них возникает, когда милиционеры рассказывают, что, в то время как сами киллеры за каждое убийство получали по 100 тысяч рублей, их боссы клали себе на карман по два миллиона. Пацаны начинают закладывать свое руководство и друг друга. Особенно разговорчив в этом смысле Курбаленко, которого даже видавшие виды опера за излишнее стремление заложить товарищей называют между собой “Курваленко”.

Дело набрало обороты и вышло за рамки чисто тольяттинского дела. Масолапов предполагает, что банда причастна не только к убийствам в черте города.

Выясняется, что три авторитета в Оренбурге и Бузулуке были убиты подозрительно похожим образом. Тем более укрепляет подозрения, что во время оренбургских убийств Шилов и Курбаленко крутились в тех краях. Кроме того, ряд фактов заставляет Масолапова подозревать, что, возможно, за спиной Агия и Воронецкого стояли влиятельные московские воры в законе, которые никак не могли взять Тольятти под свой патронаж. И потому были заинтересованы в уничтожении ряда неуступчивых тольяттинских авторитетов. Помимо этого в ходе расследования дела наружу выплывают сомнительные знакомства высших милицейских чинов с преступными элементами. Дела, распутываемые следствием, были настолько серьезны, что свидетель по делу об убийстве Биличенко, некто Бутов, предпочел даче показаний выброситься из окна. Кое-кто из влиятельных лиц начинает думать, что Масолапов копает слишком глубоко. Следователю угрожают по телефону. Масолаповские рапорты о предоставлении охраны игнорируются. Тем не менее, он продолжает активную работу. По его распоряжению милиция задерживает Гургена и Карапетяна. И, наконец, следователь вызывает на допрос одного высокопоставленного работника прокуратуры. В День Советской Армии Масолапова избивают. Через месяц он сдает дело, а затем увольняется из прокуратуры.

Дело Агия передается следователям Орлову и Попову. Они успешно продолжают начатое их предшественником.

И после года кропотливого труда передают дело в суд. 5 апреля 1995 года в до отказа набитом зале областного суда судья Александр Перов зачитывает приговор. Несмотря на то, что прокурор требует смертной казни, Владимир Агий и Дмитрий Ревенко получают по пятнадцать лет тюремного заключения. Курбаленко и Шилов – по двенадцать. Карпов, Назаров, Чмут и Василий Флештер - по восемь. Остальных участников банды убийц приговаривают к срокам от одного года до четырех с половиной лет лишения свободы. Младший Флештер, как уже отсидевший свой срок в следственном изоляторе, отпущен на все четыре стороны в зале суда сразу после оглашения приговора. Но тут начинается самое интересное. Приговор Перова, изобилующий метафорами и оборотами речи, более подходящими роману, нежели к документу, дает стопроцентную возможность адвокатам подсудимых успешно обжаловать дело в Верховном суде РФ. Говорят, что московские судьи, читая приговор, хохотали до слез. Соответственно, ходатайство адвокатов было удовлетворено, и было назначено новое слушание. 25 сентября прошлого года суд над бандой Агия начался практически заново. Но из-за того, что задержанный Евгений Моисеев долгое время пытался выдать себя за своего брата-близнеца, реальные слушания начались лишь весной следующего года.

На этот раз дело поручено Татьяне Маннановой. Судье, за которой укрепилась слава жесткой профессионалки, специализирующейся на расстрельных и сверхтяжелых делах. Однако доказать виновность подсудимых сегодня будет значительно тяжелее, чем это было в прошлый раз. Ведь с момента совершения преступлений прошло уже четыре с половиной года. Сейчас киллеры отрицают все: не стреляли, не планировали и даже почти не воровали. А показания из них опера вышибали силой и пытками, по указанию влиятельных прокурорских работников и ныне мертвых Александра Воронецкого и Гарика Купеева. Которые почему-то хотели засадить невиновных парнишек в каталажку. Не обходится суд и без казусов. Так жена Агия, вызванная в качестве свидетеля неожиданно заявила, что пистолет, с которым взяли Володеньку - ее собственность. Правда после того как судья пообещала в таком случае посадить верную супругу за незаконное хранение оружия, игра в декабристок завершилась. Процесс обещает быть трудным и долгим. Видимо, чтобы не терять зря времени, Шилов в следственном изоляторе учит английский, а Назаров пишет трогательные графоманские стишки. Посвящая их правоохранительным органам. (Тольяттинское обозрение, № 4 (5) от 10 июля 1997 года, Влад Трифонов)
 

Следите за новостями воровского мира на канале Прайм Крайм в Telegram и Яндекс.Дзен