24.04.1998 00:00, Казахстан 18258
Казахстанская правда
Несипбай Насенов, известный по кличке Рыжий Алмас, цыганский наркобарон Белевич, Сабыржан Махметов, бандитская группировка Литвинова, вор в законе Матвей Пилиди по кличке Грек, таджикско-чеченская группировка... Это далеко не полный список организованных групп и преступных авторитетов, деятельность которых была пресечена благодаря этому человеку.
"Страшно", - признается он, когда вспоминает о тех операциях, в ходе которых ему под легендой и вымышленным именем приходилось внедряться в преступные группы. Когда же участвует в качестве свидетеля по преступлениям, имевшим большой общественный резонанс, а потому транслировавшимся по телевидению, зритель обычно видит только его спину. Он - один из немногих в республике оперативников, которые ходят в бронежилете.
- Это личный подарок сотрудника одного из спецподразделений республики, - говорит Олег.
Он поставил условие: ответы на те вопросы, которые могут стать пособием для бандитов по борьбе с сотрудниками отдела по особо важным делам, давать не будет.
- Все бы одевали бронежилеты с большим удовольствием, но у милиции на всех нет средств. Будь он на Саргабеке Сугербаеве (сотрудник уголовного розыска Бостандыкского РОВД, убитый в начале апреля), ему бы две пули не влетели в сердце. А ведь была рядовая проверка машины.
- Чем отличается от остальных сотрудников милиции оперативный работник?
- Опер - это не удостоверение в кармане, а ум, творчество, интуиция, артистический подход к решению задачи. Когда говорят "милиция круто хлопнула" - это, как правило, самое обычное задержание, а высший класс - когда даже сам задержанный не подозревает, что в отношении него проводятся какие-то мероприятия, а окружающие его люди продолжают жить обычной жизнью.
Я считаю, что в уголовном розыске работают самые преданные и самые лучшие работники правоохранительных органов. Элита, одним словом.
- В стенах ГУВД вы - почти живая легенда...
- Я не пользуюсь уважением ни среди преступников (я их пачками задерживаю), ни среди коллег. Со мной очень тяжело работать. Я одиночка, у меня нет близких друзей. Это, может быть, сделано осознанно. Когда работаешь один, то знаешь, что никто тебя не подведет. В таком случае степень ответственности будет гораздо выше. Если провести опрос среди моих коллег, я уверен, почти все выскажутся обо мне отрицательно в силу того, что мною проводился ряд задержаний сотрудников правоохранительных органов за преступные действия.
- Не секрет, что в бандитских группировках есть бывшие сотрудники спец- и оперативных подразделений милиции. Вы их осуждаете?
- Я их не осуждаю, это не мое дело. Мое дело доказать их преступную деятельность. В свое время это были неплохие опера, следователи, спецназовцы. В какой-то момент они осознали, что их работа никому не нужна.
Это в первую очередь отражается на зарплате, материально-технической базе, а потом и на пенсии. И когда человек видит, как дело "ломают" или еще на этапе следствия, или же в результате решений, будем так говорить, заинтересованного суда, и многомесячная работа сводится к нулю, то у него опускаются руки. Это стало возможным благодаря нашему законодательству, которое, по моему глубокому убеждению, готовили или адвокаты, или люди, далекие от следствия и уголовного розыска. По большому счету мы занимаемся "перхотью", то есть мелочью. А крупная рыба, которая обладает вертикальными и горизонтальными связями, практически всегда остается на воле.
- Но ведь вы. почему-то не уходите из уголовного розыска.
- Около девяти лет назад в отношении моей сестры было совершено тяжкое преступление. И хотя все преступники были установлены и задержаны, в силу негативной позиции прокуратуры (убийства и изнасилования в то время
находились под ее следствием), эти лица были отпущены. И тогда чисто для себя я решил не отомстить, а проверить: возможно ли вообще бороться с преступностью? За плечами у меня было суворовское училище, высшее военное училище, гражданский вуз, совершенный английский. Я бросил все в один день и буквально в один день собрал документы и пришел в один из райотделов АлмаАты. Меня не хотели брать по объективным причинам: текучесть из милиции была тогда минимальная. Поэтому вместо месяца проходил стажировку полгода, но уже через два года меня пригласили на работу в ГУВД, а позже – в управление по борьбе с организованной преступностью. Я буквально живу ею, своей работой. Результат - у меня разрушенная семья, в которой нужно жить, а не числиться источником дохода.
- Вы помните первую взятку, которую вам давали?
- 12 тысяч долларов за то, чтобы я вернул "Мерседес" шестисотой серии. Я тогда четыре машины с ходу изъял. Все они, согласно запросу Интерпола, значились угнанными из Германии. Я раньше записывал все предлагаемые взятки. После того, как сумма перевалила за 250 тысяч долларов, перестал.
- Есть такое выражение: у каждого своя цена.
- Это понятие принадлежит преступникам. Мне еще не предлагали столько, чтобы я взял. Все зависит от обстоятельств. Предложат отвечающую им сумму, и, я думаю, человек возьмет.
- Ваши дела часто "ломают"?
- Мои дела не "ломают", потому что я стараюсь соблюдать все установленные законом нормы с одной стороны, а с другой - четко документировать преступную деятельность объекта.
- Какими глазами смотрят на вас преступные авторитеты, когда вы выступаете в суде в качестве свидетеля?
- Они уже не верят в собственную безнаказанность и неуловимость.
- Вас часто посещает состояние бессилия, хандры?
- Иногда-да. Когда понимаешь, что человек-преступник, но ты доказать этого не можешь. Но я этого никогда открыто не показываю. Вся моя работа практически идет на нервах, живя бок о бок с преступниками неделями, месяцами, иногда - годами, переживаешь все их жизни.
- Что вы можете сказать, "пережив его жизнь", например, о Рыжем Алмасе?
- Гражданина Насенова я считаю вполне достойным противником. Грубо говоря, он сделал себя сам. Он мог бы стать нормальным государственным чиновником, но пожелал реализовать свои ум, волю, умение работать с людьми в преступном мире. У него была самая интернациональная бригада. Для Казахстана это необычное явление. Во главу угла Насенов ставил способности людей. "Талантливым" преступникам оказывал всяческую материальную и моральную поддержку, независимо от национальности.
- Вы уважаете бандита, на счету которого ряд тяжких преступлений?
- Его лично я не уважаю, но признаю его способности. Такие, как он, обладают интеллектом, они осторожны и хитры, а с другой стороны-дерзки и жестоки. Запомнился Курман Сатыбалдиев из группы "четырех братьев". Человек со стороны никогда бы не заподозрил в нем преступника. Я сожалею о том, что эти люди реализовали себя в преступном мире.
- Что вы думаете о своем будущем?
- Честно говоря, живу прошлым и настоящим. На этой работе может всякое случиться.
- Чего вы боитесь больше всего?
- Я, как и преступники, боюсь потерять свободу. Благодаря нашему законодательству сотрудники "уголовки" ходят по острию ножа.
- И многие из ваших потеряли свободу?
- Не теряли, но из органов выгоняли. В основном за превышение служебных полномочий, Я вот недавно получил строгий выговор за то, что надел задержанному наручники прямо в кабинете. Служба внутренней безопасности почему-то слушала только преступника. Вообще же, будь наше законодательство хоть немножко разумным, я бы наверняка не получил полтора года назад сквозного ножевого ранения в сердечную рубашку. Нам, оперативникам по особо важным делам, приходится в соответствии с законом предъявлять бандиту удостоверение, представляться, говорить неизменное: "именем закона" – и только потом проводить задержание. А у бандита, как правило, в руках ствол, и пока ты все это проделываешь, ему есть время сориентироваться...
- Вернемся к вопросу, который вы поставили перед собой девять лет назад: возможно ли вообще бороться с преступностью?
- С преступностью надо воевать жесткими силовыми методами в рамках закона. Это не означает, что все надо свалить на плечи милиции и уголовного розыска. Ведь преступность - не первопричина, а последствие социальных явлений. Но в большинстве случаев позиция наших граждан безразличная и критическая. Никто из них не хочет идти даже в качестве понятых и свидетелей. Если бы народ всколыхнулся т- преступности было бы меньше. Но в любом случае пусть все преступники знают: в правоохранительных органах есть такое подразделение, которое не допустит их деятельности на территории Казахстана. Черного хода не будет - будет только красный. Расшифровывать это выражение не буду. Но кое-кому оно много о чем скажет. (Казахстанская правда, 24.04.1998 21:20, №79, Галия ШИМЫРБАЕВА)
Следите за новостями воровского мира на канале Прайм Крайм в Telegram и Яндекс.Дзен